В борьбе с мракобесами и гонителями науки Ломоносов использовал в некоторых случаях шутку и даже сатиру. Так, в брошюре «Явление Венеры на солнце» он указывал на неправомочность вмешательства церкви в дела науки и особенно использования в качестве аргумента текста Библии, метафорический язык которой не всегда следует понимать буквально. Автор приводит стихотворную притчу, содержащую в себе остроумную защиту гелиоцентрической системы Коперника. Как-то на пиру заспорили между собой Коперник и Птолемей. Первый утверждал, что Земля «вертясь вокруг Солнца «ходит», второй - что Солнце вращается около неподвижной Земли. Спор между ними решает повар, здравый ум которого сразу же уловил правоту Коперника:

    * Он дал такой ответ:
    * Что в том Коперник прав,
    * Я правду докажу,
    * на Солнце не бывав.
    * Кто видел простака из поваров такова,
    * Который бы вертел очаг кругом жаркова?


 




Более резко звучит «Гимн бороде», поводом к написанию которого послужили следующие обстоятельства. Любимый ученик Ломоносова Николай Поповский перевел в стихах поэму английского просветителя Александра Попа «Опыт о человеке». Синод категорически запретил печатать эту книгу. Ломоносов ответил на это решение «Гимном бороде», одним из самых смелых в XVIII в. антиклерикальных произведений.

В правление Петра I духовенство получило официальное разрешение на беспошлинное ношение бороды. В связи с этим борода становится в «Гимне» символом духовного сана. Среди «бородачей» упомянуты и «керженцы», т. е. раскольники, приносящие в казну, за сохранение бороды, «двойной оклад». Однако главным объектом сатиры Ломоносова были все-таки не раскольники, а представители официальной церкви и прежде всего ее иерархи. Об этом с предельной ясностью говорится в восьмой строфе «Гимна», где борода названа матерью «достатков и чинов».

Жанр гимна, панегирика, избранный Ломоносовым, усиливает сатирическое звучание произведения. О напе-чатании такого памфлета не могло быть и речи. Сохранилось около десятка рукописных сборников с его текстом. Святейший Синод обратился с жалобой на Ломоносова к императрице Елизавете Петровне. Поэт был вызван в синод. На допросе Ломоносов полностью подтвердил свое мнение о духовных чинах, выраженное в его сатире. Вскоре он написал еще одно сатирическое стихотворение («О страх! о ужас! гром!…»), в котором изобразил бессильную ярость своих противников во время допроса. В новом стихотворении была продолжена тема «Гимна бороде». На этот раз автор отдавал предпочтение козлятам, которых природа с самого рождения наградила бородой.

В споре Ломоносова с Синодом правительство оказалось на стороне ученого. Немалую роль здесь сыграл и покровитель Ломоносова - Шувалов. Тогда противники решили уязвить своего врага его же оружием - сатирой. Они начали распространять против Ломоносова анонимные письма и стихотворные пасквили.

 Один из них, подписанный вымышленным именем Христофора Зубницкого, назывался «Переодетая борода, или Гимн пьяной голове». Подлинный автор этих стихов не установлен. Ломоносов объявлялся шарлатаном, псевдоученым и пьяницей. В вину ему ставилось и его «подлое» происхождение. Ломоносов приписал авторство этих стихов Тредиаковскому и обрушился на него с гневной эпиграммой «Зубницкому», начинавшейся словами: «Безбожник и ханжа, подметных писем враль!» (С. 221). В действительности Тредиаковский не писал «имна», но был связан с Синодом и даже давал ему сведения о деятельности академических ученых. Видимо, это обстоятельство и привело Ломоносова к мысли, что автором злобного пасквиля был его недоброжелатель - Тредиаковский.