В романе «Лотта в Веймаре» Томас Манн на новый лад соединил правду истории и поэтического вымысла, обратившись к более близкому времени и к конкретным событиям из национальной истории. Основой сюжета стал исторический факт: посещение Веймара, где жил Гете, Лоттой Кестнер - той самой Лоттой, которая была прототипом героини романа «Страдания юного Вертера». Это произошло в 1816 г., т. е. через 44 года после того, как они расстались. Состарившаяся Лотта приехала в Веймар навестить сестру. Гете устроил в ее честь прием. Виделись ли они помимо этого, неизвестно. Томас Манн преобразовал этот в общем-то мелкий факт в сюжет глубокого значения. Он повел речь об исторических судьбах нации, об ответственности художника, об отношениях между художником и народом, о достоинстве человека - каждого человека, и того, кто велик, и того, кто, казалось бы, мал.

Образ Гете возник здесь под пером Т. Манна не впервые. С самого начала творческого пути Манн проявлял глубокий интерес к великому веймарцу - он постоянно обращался мыслью и к его произведениям, и к урокам его жизни. Еще в пору работы над романом «Волшебная гора» он написал грак-тмг «Гете и Толстой» (1922) -о природе творческой силы двух \ у мужественных гениев, немецкого и русского. Мысли Т. Манна О Гете нашли свое выражение в ряде статей: «Гете как пред-Иавитель бюргерской эпохи» (1932), «Путь Гете как писателя» (1932), «Вертер и Гете» (1938) и других.

В романе Т. Манн стремился воссоздать живой облик уже далеко не молодого Гете, поэта и человека. Многое отделяет 1отту и Гете друг от друга - время, разница социального по-южения, жизненного предназначения. И Томас Манн намерено усиливает мотив их взаимной отдаленности, намеренно за-и-рживает, отодвигает их встречу. Между сценой приезда Лот-пи в Веймарскую гостиницу и сценой ее визита к Гете - семь пространных глав. Шесть из них посвящены встречам и беседам Лотты с людьми из окружения Гете. История каждого персонажа - это почти самостоятельная новелла, новая грань в освещении немецкой действительности той эпохи, свой взгляд на Гете и свое представление о художнике и действительности. Возникает своеобразная многоголосая дискуссия, в которой образ Гете, создаваемый собеседниками Лотты, вступает в спор с ее девически романтическими воспоминаниями о нем.

Посетители Лотты, в сущности, спорят также друг с другом, они не единодушны в своей оценке Гете-человека, но при этом есть нечто, что их объединяет: все они видят в Гете подавляющую их высшую силу, и все они добровольно склоняются перед ней, пытаясь скрыть свою ущемленность. Фон этих дискуссий - Веймар, тщеславный центр немецкого духа, город-музей, застывший в своем преклонении перед Гете. Бури большой истории-Французской революции, наполеоновских походов, как-то коснувшиеся каждого из персонажей, - не нарушили все же привычного для Веймара состояния успокоенности и самодовольства. Устами секретаря Гете, Римера, Веймар (а этот город символизирует в романе провинциальную Германию) характеризуется как «мерзкое гнездо тупоумных придворных льстецов, спесивых и отсталых».

Глава седьмая - центр романа - рисует Гете наедине с собой ранним утром, до начала работы, в момент свободных размышлений. Они текут, подчиняясь прихотливым ассоциациям: мелькают отрывки воспоминаний, рождаются образы, стихотворные строчки, возникают какие-то соображения, связанные с научными изысканиями Гете, - но во всем этом внешне хаотическом потоке есть внутренняя связь. Гете думает о своих возможностях человека и художника, о Германии истинной и ложной. Томас Манн соотносит эти размышления с проблемами XX столетия; Гете с осуждением и тревогой думает о мнимых немецких патриотах, «преклоняющихся перед любым кликушествующим негодяем, который обращается к самым низким их инстинктам, оправдывает их пороки  и учит понимать  национальное своеобразие как доморощенную грубость». Намек на Гитлера здесь очевиден. «Мнят, что они - Германия, - мысленно возражает Гете этим мнимым патриотам. - Но Германия- это я». Устами Гете Томас Манн высказывает свое пони-мание того, какой должна быть немецкая нация, - оно резко противопоставлено мракобесию и человеконенавистничеству фашизма: «Германия - это свобода, просвещение, всесторонность и любовь».

Глава восьмая - встреча Лотты и Гете, еще не настоящая, а только официальная встреча, на званом обеде. Потом следует сцена посещения Лоттой Веймарского театра, которым руководит Гете. Сидя в ложе, она чувствует, как утомило ее пребывание в «выспреннем мире». И только после этого наступает финальная, настоящая встреча героев, вымышленная писателем. Здесь восстанавливается и утверждается их близость, но не в экстравагантно-комическом возвращении прошлого, а на ином, высшем уровне.


 






Роман отличает психологическая правдивость в мотивировке приезда Лотты к Гете, различий в реакции Гете и окружающих его веимарцев на этот приезд, в обрисовке характеров, в выявлении побуждений, стоящих за поступками, мыслями или репликами. Здесь видно воздействие художественных открытий Толстого-психолога. Автор «Лотты в Веймаре» убедителен и тогда, когда рисует Гете, отдавшегося свободному течению мыслей, и тогда, когда он изображает великого человека, недовольного известием о том, что Лотта, давно ставшая для него только созданным им литературным персонажем, вдруг вознамерилась вновь встретиться с ним в реальной действительности. Писатель очень внимателен к чувствам и настроениям Лотты, будь то сложное отношение к Гете в воспоминаниях о нем, или материнская нежность к Августу, сыну Гете, или смешанная со снисходительностью симпатия к Римеру, или смущение перед собственной дочерью, сопровождающей ее в этой поездке, трезвой и ироничной Лоттой-младшей.

Томас Манн обнажает диалектику души персонажа, повествуя, например, о психологических мотивах, заставивших Риме-ра отклонить предложенную ему почетную вакансию в Росток-ском университете, или о переживаниях Августа по поводу привлечения его к руководству Веймарским придворным театром. Все это получает, однако, свое значение только в связи с темой «Гете и Германия». Тема эта развивается в особом аспекте: ведущим мотивом в обрисовке персонажей становится степень самоуважения и уверенности человека по отношению к «высшей силе» - к Гете, а главным в трактовке образа Гете - проблема человеческой ответственности гения.

Настойчиво, многократно, на примерах судеб разных, но всегда как-то связанных с Гете людей, в романе ставится вопрос о том, допустимо ли, чтобы человек, его жизнь, его чувства

прекращались в средство для достижения цели, даже если это высокая цель. Большинство посетителей Лотты изображаются Т. Манном как более или менее очевидные жертвы приближенности к гению, величие и равнодушие которого стало помехой их самостоятельному развитию. Но они и сами виноваты, что позволили подчинить свою жизнь интересам Гете и позволили превратить себя в «средство», не найдя мужества, подобно Лотте, сделать из себя «самоцель». Томас Манн не зря наделяет Римера низменной лакейской черточкой, делая его способным с удовольствием подмечать «мелкие слабости» Гете, он не случайно достаточно прямо показывает, как возмущали веймарцев самостоятельность нравственных и политических суждений Гете, независимость ряда его житейских и гражданских поступков.

Да, Томас Манн ставит Гете в вину «небожительство», олимпийскую отчужденность от конкретных земных тревог его соотечественников, равнодушие к близким людям. Роман говорит о человеческой и гражданской ответственности художника. Но он говорит также об огветственносги тех немцев, что отказались от права выбора позиции и дали унизить себя превращением в «средство». Ассоциации, вызываемые настойчивым повторением этой мысли, ведут не только к изображенным в романе событиям антинаполеновских войн, но и к судьбам Германии тех лет, когда создавался роман.