Особое значение образа Лотты в романе состоит в утверждении ею своего человеческого достоинства. В этом отношении она неизмеримо выше веймарцев, превратившихся в свиту Гете. Она - мать одиннадцати детей. Это и в самом деле, а не только в ее представлении ставит ее выше Фридерики Брион, оказавшейся способной только на горестные воспоминания о покинувшем ее Гете. Лотта гордится собой, полнотой своей жизни, прожитой, как она пишет Гете, по мере отпущенных ей сил. Финальная встреча Лотты с Гете дана в романтизированном, полутаинственном, чуть ироническом освещении. Возвращаясь домой пФсле спектакля, Лотта вдруг видит рядом с собой во мгле кареты фигуру Гете, освещенную тревожным мерцающим светом. Они говорят то на Вы, то на ты, говорят о самом главном, и перед Лоттой вырисовывается не только величие, но и трагизм жизни Гете, творчество которого трактуется как трагически-радостный долг перед человечеством, как самосожжение, а перед Гете предстает достоинство Лотты, материнство которой - тоже творчество и самоотдача.

Путь Лотты и Гете к встрече показан как путь к истине через препятствия, через нагромождения фальши; их отделяют друг от друга не только атмосфера Веймара, визиты мисс Гэзл, коллекционирующей портреты знаменитостей, или Римера, уязвленного собственной неполноценностью, или Адели Шопенгауэр, сестры известного философа,    хозяйки    аристократического литературно-художественного салона, но и события истории, немецкий национализм, реакционная политика германских государств.

 





Томас Манн уделяет целую главу в романе рассказу Адели о борьбе немецких государств против Наполеона и о «патриотическом» подъеме в немецких дворянских и бюргерских кругах. Он подчеркивает одиночество Гете в те годы и вкладывает в его уста фразу, звучащую как прямое пророчество: «Надо предвидеть последствия своих деяний. Ваши же деяния наполняют меня ужасом, ибо покуда они еще благородное, еще невинное предвосхищение того ужасного, что однажды приведет немцев к омерзительнейшим бесчинствам, от которых вы сами, если бы они могли дойти до вашего слуха, перевернулись бы в гробу».

Гете и Лотта, гений и обыкновенная женщина, сближены в финале как живая и здоровая основа нации. Они стоят рядом, и в этом есть высокий смысл, связанный с антифашистской направленностью романа.