Если попытаться определить одним словом богатство идей и образов романа «Мастер и Маргарита», то можно сказать, что это — роман-испытание. Каждый из героев, даже самый ничтожный, второстепенный, становится участником фантастического эксперимента. Может быть, этот самый герой никогда и в глаза не видел Воланда, но тем не менее сам сатана испытывает его. В человеке исследуется способность к добру, милосердию, любви, верности, решимости. Поразительно, что подобные эксперименты проводит именно сатана и никто другой. Будучи представителем темных сил, он в то же время является провозвестником добра.

С более или менее значимыми героями Воланд разговаривает лично. Причем беседа с ними больше напоминает допрос. В первой же главе происходит знаменательный разговор на Патриарших прудах поэта Ивана Бездомного и редактора Берлиоза с очень странным незнакомцем. Оба — члены МАССОЛИТа — убежденные атеисты. Первый — невежественный, пусть и претендующий на звание поэта, второй — вполне образованный, так сказать «подкованный», в научном плане атеист.

Загадочный иностранный профессор («шпион») предсказывает смерть Берлиоза. Собственно, после того, как тому отрезало трамваем голову, и начинается испытание для Ивана Бездомного. Он уже понимает, что на Патриарших они имели дело с какой-то нечистой силой, в мозг его с поразительной ясностью впечатался рассказ незнакомца о Понтии Пилате. Бездомный ни минуты не сомневается, что таинственный профессор действительно сам присутствовал при разговоре Пилата с Иешуа. Но разве мог кто-нибудь поверить столь неправдоподобному рассказу, тем более в антирелигиозно настроенной Москве? Вполне естественно, что несчастного поэта принимают за сумасшедшего. Да и у читателя поначалу этот герой вызывает желание посмеяться над ним — уж слишком нелепо выглядит оборванная фигура в кальсонах, с украденными иконкой и свечой в руках.

Но именно Бездомный, вызывающий жалостливую улыбку у читателя, и проходит испытание Воланда!

Поэт — человек немного наивный, доверчивый. Он беспрекословно поверил Мастеру, когда тот объявил, что незнакомец в парке — сам сатана, поверил и в печальную историю о любви и сожженной рукописи. Разговор с Мастером приводит к некоему прозрению, поэтому Бездомный открыто и прямо может заявить, что стихи его не просто бездарны — чудовищны! Ивана Мастер впоследствии назовет своим учеником, конечно не в литературном плане.

Другие эксперименты Воланда не столь успешны, если рассматривать их с точки зрения общечеловеческой морали. Воланд прибыл в Москву убедиться, что люди изменились. И сам же на выступлении в Варьете говорит о том, что люди остались такими же, то есть мелочными, жадными до денег и вещей. И вдобавок ко всему теперь москвичам не дает покоя «квартирный вопрос». Вокруг пресловутого вопроса вертится немало человеческих судеб. Огромное количество людей в безудержном стремлении расширить уже имеющуюся или приобрести новую жилплощадь не гнушается ничем: ни прошениями, ни мольбами, ни кляузами, ни доносами. Характерный представитель таких людей — киевский дядюшка умершего Берлиоза. Он поражает своей цепкостью и изворотливостью в желании завладеть квартирой племянника. Ему, естественно, не удается задуманное. Воланд не позволяет таким людям выигрывать.

И подобных героев, цепких, жадных, трусливых, на страницах романа встречается немало. Тут и председатель жилто-варищества Никанор Иванович Босой, берущий взятки легко и изящно, и распутный пьяница Степа Лиходеев, и Варенуха, и Римский, и Семплеяров, и все посетители Варьете. Среди них вряд ли отыщется хотя бы один истинно благородный, добродетельный человек.

Самое же трудное испытание выпадает, безусловно, Мастеру и Маргарите. Они выдерживают его, но вовсе не потому, что идеальны. Нет, они обладают многими человеческими слабостями и недостатками. Но зато они умеют любить и во имя этой любви стремятся спасти друг друга, оградить от бед.

Маргарита ради возлюбленного готова продать душу дьяволу и действительно делает это при первой же возможности, ничуть не сожалея. Когда же Воланд просит ее назвать свое желание, она вдруг вспоминает о несчастной Фриде, убившей своего ребенка, и просит за нее. Воланд с явной иронией спрашивает Маргариту: неужели она является столь высокоморальным человеком? Маргарита отвечает, что ее просьба была вызвана вовсе не высоким порывом души, а нежеланием обмануть человека, которому подала надежду. Но это и есть милосердие самой высокой пробы, милосердие, не считающее себя добродетелью. За одно это Маргарита заслуживает счастья с любимым.

Мастер также заслужил и любовь, и воскрешение своей рукописи, и вечный покой. Да, он был слаб, он сжег свой роман, пожираемый неведомым страхом, он утратил веру в себя и в дело своей жизни. Но эта слабость стократ искупается его любовью, верностью и добротой.

Роман Булгакова служит вечным напоминанием о том, что зло и недобропорядочность — наказуемы, добродетель — всепобеждающа, а грехи, как бы тяжелы они ни были, искупаются искренним раскаянием.

Роман Михаила Булгакова — произведение весьма своеобразное. Оригинальность композиции и нестандартный сюжет, искрометный юмор и мрачный сарказм, антитеза и гипербола, лиризм и высокий реализм — многие литературные приемы использованы талантливым писателем и вполне уместны, так как дополняют силу воздействия авторского материала на читателя .


 






Кроме всего прочей роман активно использует образ самого времени, Хроноса. И это не только временная двуплановость произведения, где вставная и вполне самостоятельная притча об Иисусе как бы дополняет нравственную суть повествования. Постоянно «путешествует» во времени сознание Мастера: «лишь одно видение, посещающее его в полнолуние, беспокоит его временами- казнь на Лысой горе и безнадежные уговоры Пилата, чтобы Иешуа подтвердил, что казни не было...»

Булгаков вложил в этот роман всего себя, все им прожитое и пережитое. Он вложил опыт предыдущих творений, почти все из написанного ранее: московский быт, запечатленный в очерках «Накануне», сатирическую фантастику и мистику, опробованную в повестях 20-х годов, мотивы рыцарской чести и неспокойной совести романа «Белая гвардия», драматическую судьбу гонимого художника, развернутую в «Мольере», пьесе о Пушкине... К тому же картина жизни незнакомого восточного города, запечатленного в «Беге», подготовила описание Ерша-лайма. Даже способ перемещения во времени назад, к первому веку истории христианства, и вперед, к утопической грезе «покоя», родился из сюжетов «Блаженства» и «Ивана Васильевича...». Так что этот роман создавался всей жизнью Булгакова, он вне времени и потому — бессмертен.

Об этом романе исследователями разных стран написано уже очень многое. Среди трактовавших книгу есть и такие, что склонны были читать ее как зашифрованный политический трактат: в фигуре Воланда пытались угадать Сталина и даже его свиту расписывали по конкретным политическим ролям — в Азазелло, Коровьеве пытались угадать Троцкого, Зиновьева... Трудно представить себе что-либо более плоское, одномерное, далекое от природы искусства, чем такая трактовка булгаковского романа.

Иные истолкователи романа увидели в нем апологию дьявола, любование мрачной силой, какое-то особое, едва ли не болезненное пристрастие автора к темным стихиям бытия. При этом они досадовали на то, что автор не принадлежит к религиозным людям, что он невежествен в догматах православия, а потому позволил себе сочинить сомнительное «Евангелие от Воланда».

В самом деле, Булгаков называл себя «мистическим писателем», но мистика эта не помрачала рассудок и не запугивала читателя. С наслаждением отдаваясь вольной фантазии, расписывая фокусы, шутки и перелеты Азазелло, Коровьева и кота, любуясь мрачным могуществом Воланда, автор посмеивается над уверенностью, что все формы жизни можно расчислить и спланировать, а процветание и счастье людей ничего не стоит устроить — нужно только захотеть. Его мистика обнажает трещину в рационализме. Булгаков осмеивает самодовольную кичливость рассудка, уверенного в том, что, освободившись от суеверий, он создаст точный чертеж будущего, рациональное устройство всех человеческих отношений и гармонию в душе самого человека.

Здравомыслящие литературные сановники вроде Берлиоза, давно расставшись с верой в Бога, не верят даже в то, что им способен помешать, поставить подножку его величество случай. Несчастный Берлиоз, точно знавший, что будет делать вечером на заседании писателей, всего через несколько минут гибнет под колесами трамвая.

Так и Понтий Пилат в «евангельских главах» романа кажется себе и людям человеком могущественным. Но проницательность Иешуа поражает прокуратора не меньше, чем собеседников Воланда странные речи иностранца на скамейке у Патриарших прудов. Самодовольство римского наместника, его земное право распоряжаться жизнью и смертью других людей впервые поставлено под сомнение. Пилат решает судьбу Иешуа. Но по существу Иешуа — свободен, а он, Пилат, — пленник, заложник собственной совести. И этот двухтысячелетий плен — наказание временному и мнимому могуществу.

История Иешуа лишь в самом начальном варианте романа имела одного рассказчика — дьявола. Рассказ Воланда продолжен уже как сновидение Ивана Бездомного на больничной койке. А дальше эстафета передается Маргарите, читающей по спасенным тетрадям фрагменты романа Мастера о смерти Иешуа и погребении. Три точки зрения, а картина одна, хоть и запечатленная разными повествователями, но именно оттого трехмерная и многовременная Оказывается, любой человек способен путешествовать в нравственном временном пространстве.. Если он, естественно, наделен человеческими чертами: способностью любить, как Маргарита, способностью творить, как Мастер, способностью верить...

Даже малограмотный рифмач Иван Бездомный, который вместе с Берлиозом осмеивал возможность существования Христа, в бесплодной погоне за воландовской шайкой оказывается на берегу Москвь^реки и как бы совершает крещение в ее купели. С бумажнойиконкой, приколотой на груди, и в нижнем белье явится он в ресторан Массолита, изображенный подобием вавилонского вертепа — с буйством плоти, игрой тщеславия и яростным весельем.

В новом облике Иван выглядит сумасшедшим, но в действительности это путь к выздоровлению; потеряв рассудок, он в то же время обретает его, прозрев духовно. Одно из проявлений душевного выздоровления — отказ от претензии на всезнание и всепонимание. В эпилоге романа Иван Николаевич Понырев возникает перед нами в облике скромного ученого, будто заодно с фамилией изменилась и вся его духовная сущность.

Иван Бездомный обретает нравственное сознание как наследный дар русской интеллигенции, к которой принадлежал и Булгаков, но в роли научного сотрудника института истории и философии Иван Николаевич Понырев как ученик, увы, не более даровит, чем не расстающийся с козьим пергаментом Ле-вий Матвей...

Выбирая посмертную судьбу Мастеру, Булгаков выбрал судьбу себе. За недоступностью для Мастера райского «света» («не заслужил»), решение его загробных дел поручено Во-ланду. И он дает странную награду — покой.

О бессмертии, как о долговечной сохранности души, «убегающей тленья», о творении искусства, как о перенесении себя в чью-то душу с возможностью стать ее частицей, возможно, и думал Булгаков, создавая свою главную книгу.