У великого русского поэта XIX века Н. А. Некрасова есть замечательные слова: Кто живет без печали и гнева, Тот не любит отчизны своей. Поэт Владимир Маяковский жил с "печалью и гневом" и страстно любил свою отчизну. Мотивы печали, неудовлетворенности, одиночества, неустроенности в личной жизни звучат во многих его произведениях. Страдающим и одиноким пришел в русскую поэзию юный Владимир Маяковский. В стихах молодого поэта поражало необычное содержание и ошеломляющая поэтическая новизна — то, что отпугивало современную ему критику, не желавшую понять и объяснить эту новизну. Мир не раскрывает свои тайны перед поэтом, и он недоуменно вопрошает: Послушайте! Ведь если звезды зажигаются — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?! Несовершенство жизнеустройства, резкое несоответствие мечты и действительности порождало недоуменные вопросы. Стихотворение с вызывающим названием "Нате!" нашло своего адресата и произвело именно то действие, на которое автор мог рассчитывать. Также в разладе с действительностью и мечтами о будущем родились и строки, к которым надо особо прислушаться, желая понять жизнь и личность Маяковского, его творчество: Грядущие люди! Кто вы? Вот — я, весь боль и ушиб! Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души! Это голос молодого Маяковского. Обратим же внимание на то, какой контраст изначально терзает душу поэта. Он — "весь — боль и ушиб" — взращивает "сад фруктовый" для грядущих людей. В этих строках — идея жертвенного служения людям, характерная для классической русской литературы. Хрестоматийный облик Маяковского, "агитатора, горлана-главаря", кажется, не допускает мысли о душевной слабости. Поэт в зрелую пору не любил выносить на люди душевную смуту, "становясь на горло собственной песне". Но душа выдает себя, она радуется и ликует, негодует и кровоточит. Бездушная поэзия — не поэзия. Одно из самых замечательных произведений Маяковского, на мой взгляд, поэма "Про это". Она о себе и о любви, поэма, в которой ярче и глубже, чем в других, более поздних поэмах, раскрываются характер и личность Маяковского. Были и ранние поэмы о любви ("Облако в штанах"). Была самая светлая, не осложненная драматическими коллизиями поэма "Люблю". Поэт тогда переживал пик своего чувства к Л. Ю. Брик, поэтому и был уверен: "Не смоют любовь ни ссоры, ни версты. Продумана, выверена, проверена". Но в действительности любовь принесла тонко чувствующему поэту одни страдания. Внешне он был спокойный, дерзкий, неуязвимый, а на самом деле — очень незащищенный. И все это очень близко, понятно нам в поэте, потому что это — общечеловеческие качества. Меня очень трогают его проникновенные строки о любви к "зверью": Я люблю зверье. Увидишь собачонку — тут у булочной одна — сплошная плешь, — из себя и то готов отдать печенку, Мне не жалко, дорогая, ешь! А вот поэт-горлан, поэт-трибун, поэт-глашатай мне, живущей в начале XXI века и переживающей все его сложные и трагические события, не совсем понятен. Он мечтал о прекрасном "коммунистическом далеко", славил трижды отечество, которое будет, а что же сейчас? Что славить, кого славить и за что? Далекое будущее, XXX век представлял Маяковский в своих стихах. Как ни торопил жизнь, как ни верил в коммуну у ворот, а избавление от угнетающей инерции старого быта относил лишь в далекое будущее: Ваш Тридцатый век обгонит стаи сердце раздиравших мелочей. Нынче недолюбленное наверстаем звездностью бесчисленных ночей. И снова Маяковский-романтик произносит слово о любви. О любви, которая бы не была "служанкой замужеств, похоти, хлебов", о любви, которая бы заполнила собой вселенную и "чтоб вся на первый крик "Товарищ!" — оборачивалась земля". Такой представлял, такой хотел видеть любовь Маяковский. Ему не было дано счастье испытать такую любовь: все дело в том, что в каждом любовном романе есть два персонажа, от которых в равной мере зависит его судьба. Такой Маяковский понятен нам, близок и современен. Маяковский-сатирик — тоже наш современник. Сатира в творчестве поэта — это "кавалерия острот", поднявшая "рифм отточенные пики", это любимейший род оружия. "Очень много разных мерзавцев ходит по нашей земле и вокруг", — отмечает поэт в стихотворении "Разговор с товарищем Лениным". "Окрутить их, разоблачить перед лицом народа" — такую задачу ставит перед собой Маяковский. Он едко высмеивает все отрицательные проявления в советском быту ("О дряни", "Любовь", "Пиво и социализм"), борется с бюрократизмом в учреждениях ("Прозаседавшиеся", "Фабрика бюрократов"), выступает против пережитков капитализма в сознании людей ("Трус", "Ханжа", "Подлиза", "Сплетник"), наносит сокрушительные удары по царству доллара, по международным убийцам и поджигателям новой войны. Маяковский в стихотворении "Столп" хочет, чтобы "критика дань носила", хотя "очень много разных мерзавцев ходят по нашей земле и вокруг, целая лента типов тянется: волокитчики, подхалимы, сектанты, пьяницы". В наши дни слова из стихотворения "Прозаседавшиеся": "О, хотя бы еще одно заседание относительно "искоренения всех заседаний!" стали крылатыми. Они и сегодня направлены против бюрократов, управленческого аппарата, бесплодных заседаний и голосований депутатов и т. д. "Моет", просто стирает бюрократов и пьеса "Баня". Бюрократы Победоносиков и его секретарь Оптимистенко не дают дороги новому изобретению, мешают движению вперед. Эта пьеса показывает вред бюрократизма, враждебность его всей творческой, созидательной атмосфере общества. К сожалению, живут победоносиковы и оптимистенки и в нашей дни. Сатира Маяковского "косила" дрянь, помогала читателю увидеть, кто есть кто. Отрадно отметить, что в наше время все больше появляется дерзающих, думающих, смелых людей, которые хотят, чтобы демократизм, предприимчивость помогли нашему обществу. А как злободневны и сегодня строки из стихотворения "Душа общества": ...как от острого, как бы заразного, беги, товарищ, от алкоголика, который бахвалится тем, сколько пива и водки выпито! Да, я считаю, что Владимир Маяковский "понят своим народом", хотя каждый воспринимает его по-своему. В. Маяковский был человеком чрезвычайно чувствительным, готовым отдать все "за одно только слово ласковое, человечье". Какое скромное (и какое страстное!) желание и какая грандиозная плата за него!