Прошедший XX век был веком колоссальных общественных противоречий и потрясений. Каждый век нуждается в собственном поэте, который сделал бы «боль времен своею собственною болью». Таким поэтом своего времени был Маяковский; с его мощной, властно вошедшей в наше сознание и литературу поэзией связано очень многое. Он первый, используя свой необыкновенный ритм, соединил политику и лирику. Вся его любовь к человеку вылилась в мощную струю нового искусства. В поэме «Человек» он пишет: «И только боль моя острей, стою, огнем объят, на несгораемом костре немыслимой любви».


Он верил в революцию, боролся стихом с ее врагами, видя их не только в Колчаке и Деникине, но и в советских, новых мещанах, «дряни». А сегодняшние противники поэта не хотят этого замечать. Не знают они и другого: есть ранний Маяковский, тонкий лирик, необычайно одаренный стилист, подлинный новатор стихосложения, экспериментатор в области формы. Располагая стихи «лесенкой», он добился того, что каждое слово стало значимым, весомым. Рифма его необычайная, она как бы «внутренняя», чередование слогов не явное, не очевидное — это белый стих. А как выразительна ритмика его стихов! Кажется, будто ритм в поэзии — самое ключевое, сначала рождается он, а потом уже мысль, идея, образ.


Послушайте!


Если звезды зажигают,


Значит, это кому-нибудь нужно...


В юности Маяковский был связан с футуристами, но он пошел дальше своих собратьев по перу и сумел раздвинуть рамки своего творчества, чтобы стать на голову выше всех. После революции имя Горького стало символом буревестника революции. Блок воспринимался «как трагический поэт эпохи», услышавший музыку революции. Маяковский вошел в нашу культуру поэтическим знаменосцем Октября, первым поверившим в светлое будущее страны. Каждый поэт рано или поздно дает оценку своему творчеству, а Маяковский верил, что его поэзия будет нужна народу. Если многие не понимали поэта, считая его временным глашатаем революции, то сам Маяковский утверждал обратное. «Мой стих громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима» — писал поэт в поэме «Во весь голос».


Уже в ранних стихах он нашел необычные и мощные способы выражения антивоенных мыслей:


По черным улицам белые матери


Судорожно простерлись, как по гробу глазет.


Вплакались в орущих о побитом неприятеле:


«Ах, закройте, закройте глаза газет!»


Нестандартные абзацы, со временем превратившиеся в знаменитую лесенку, большое количество неологизмов, превращение привычных слов в нестандартные, скрытый юмор, часто переходящий в сарказм, — это далеко не полный перечень новаторства поэзии Маяковского. В лирике он оставался верен этим приемам. Даже в такой социальной поэме, как «Хорошо», он не удерживал свою лирическую фантазию. «...В деревнях — крестьяне. // Бороды веники. // Сидят папаши. // Каждый хитр. // Землю попашет, // попишет стихи»; «Лишь лежа в такую вот гололедь, // зубами вместе проляскав — // поймешь, нельзя на людей жалеть // ни одеяло, ни ласку»; «Если я чего написал, // если чего сказал — // тому виной глаза-небеса, // любимой моей глаза»; «Не домой, не на суп, // а к любимой в гости, // две морковки несу // за зеленый хвостик...»


Мало поэтов, которые умели совместить реальность разрухи, социальную и революционную страсть с нежной лирикой любовного признания:


Я


Много дарил


Конфет да букетов, Но больше всех


Дорогих даров Я помню


_ морковь драгоценную эту И полполена


Березовых дров.


И конечно, поет не был бы самим собой, если бы после описания этого голода и холода не добавил:


Мне


Легче, чем всем, — я Маяковский. Сижу


И ем


Кусок конский...


Поэты способны предчувствовать, предугадывать. Молодой Маяковский предугадал самого себя, свое творчество, сказав: Я сразу смазал карту будня...»


Действительно, в его творчестве есть все, что угодно, кроме обыденности. Возможно, потому, что он умел играть «ноктюрн на флейте водосточных труб»...


Маяковский был сложной, противоречивой натурой, но он был настолько глубок в своих сомнениях и прозрениях, что рядом в ту пору по силе идеи, выраженной в его стихах, сопоставить было некого. Многие поэты, не приняв революции, уехали в другие страны, другие творили в более интимном, узком масштабе. Даже Есенин, певец тончайших оттенков человеческой души, не смог понять всего размаха происходящих событий. Маяковский пишет о тяжелом труде поэта: «Поэзия — та же добыча радия, в грамм — добыча, в год — труды: изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды».


Наш современник Е. Евтушенко очень точно сказал, что поэт в России больше, чем поэт. Это полностью можно отнести к Маяковскому. Как он хотел был понятым! Какой только травле он не подвергался, но оставался верен себе, не поменял убеждений в зависимости от смены власти. Он верил, что сумеет быть понятым потомками. В своей предсмертной поэме «Во весь голос», которую он успел закончить, поэт писал: «Я к вам приду в коммунистическое далёко, не так, как песенно-есенинский про витязь. Мой стих дойдет через хребты веков и через головы поэтов и правительств».


Сразу после его похорон Марина Цветаева писала: «Боюсь, что, несмотря на народные похороны, весь плач по нем Москвы и России. Россия до сих пор не поняла, кто ей был дань лице Маяковского».


Светить всегда, светить везде, до


дней последних донца, светить - и никаких гвоздей!


Вот лозунг мой - и солнца!


В. В. Маяковский


Вслед А. С. Пушкину, М. Ю. Лермонтову и Н. А. Некрасову Владимир Маяковский очень серьезно и ответственно подходил к поэзии в целом и к своему творчеству в частности. Энергично и образно автор произведения говорил о своем назначении служить людям. Деятельность поэта Маяковский сравнивал с работой шахтера и рудокопа. Поэзия — Та же добыча радия.


В грамм добыча,


В год труды. Изводишь


Единого слова ради


Тысячи тонн


Словесной руды.


Бескомпромиссно поэт подходил к печатному слову. По свидетельству сестры, Владимир Владимирович часто месяцами работал над произведением, доводя его до совершенства. Маяковского не смущало сравнение его с солнцем.


В стихотворении «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» поэт обращается к солнцу, называя его «дармоедом», запросто приглашая светило к себе на чай. Такое непосредственное общение нужно автор произведенияу, чтобы доходчиво объяснить своим читателям огромное значение творчества поэта. Его труд так же необходим людям, как свет и тепло солнца. Маяковский нисколько не преувеличивал, говоря о большой роли стихов в жизни народа. Мы знаем, что действенное слово звало на битву и на труд, вело за собой миллионы людей. В заключение поэт гордо утверждает, что, подобно солнцу, он будет:


Светить всегда, светить везде, до дней последних


Донца, светить — и никаких гвоздей!


Вот лозунг мой — и солнца!


Владимир Владимирович Маяковский был всегда там, где требовались его острый слог, бескомпромиссная сатира и политически четкая мысль.


Поэзия Маяковского прошла проверку временем, потому что пропущена через сердце поэта. Все написанное им было выстрадано и пережито, ярко и честно изложено большим и талантливым художником. Сам Владимир Владимирович говорил, что людям нужно «больше поэтов хороших и разных...», они ведут за собой, открывают новые рубежи миллионам своих читателей.


Пример сочинения родины относится к числу вечных в поэзии. К ней обращались художники слова во все времена. Но в творчестве А. Блока эта Пример сочинения обретает особое звучание. Ведь поэт жил на рубеже веков, о себе и своих современниках он сказал: «Мы — дети страшных лет России». Предчувствие «неслыханных перемен» и «не-


Виданных мятежей» отбрасывало особый отблеск на любовь А. Блока к России, делало ее противоречивой и обостренной.


В ранней поэзии А. Блока Пример сочинения России не звучит как самостоятельная. Но все события его духовной жизни проходят на фоне русского пейзажа. Например, в стихотворении 1901 года «Видно дни золотые пришли...»:


Видно, дни золотые пришли.


Все деревья стоят как в сиянье.


Ночью холодом веет с земли;



 









Утром белая церковь вдали


И близка и ясна очертаньем.


Героиня блоковских стихов ранних лет обретает черты сказочной царевны из русских сказок, жилище ее — заколдованный терем, а герой произведения — царевич, князь, жених. Поэзию А. Блока этих лет пронизывают образы русской культуры, нередко в их литературное произведениетическом облике, например, в стихотворении «Ночь на Новый год» возникает образ Светланы, героини баллады В. Жуковского. Мир ранней поэзии А. Блока — это мир прекрасной мечты, и этой прекрасной мечтой окутан образ России.


К постижению родины подлинной, далекой от чарующей сказки, поэт шел через мотивы страшного мира. Именно в этот страшный мир попадает блоковский герой произведения, уйдя от Прекрасной Дамы, выйдя из заповедного сада своих ранних стихов в страшный мир природы, где звезды и зори сменяет мир мхов, болот с хромыми лягушками, ржавых кочек и пней. Населяют эту природу диковинные существа: колдуны и косматые ведьмы, «твари весенние», чертенята, «больная русалка». Не менее страшен и облик людей, обитающих в этом мире: это герои зловещего балагана, носители «всемирной пошлости», живые мертвецы, как, например, в цикле стихов «Пляски смерти». Наиболее известное стихотворение этого цикла — «Ночь, улица, фонарь, аптека...», в котором самой композицией подчеркнута полная безысходность, замкнутость жизни в страшный круг. Однако страшный мир — это не только мир вокруг поэта, это и мир в нем самом.


Так, в самом своем известном стихотворении, надолго ставшем символом поэзии А. Блока, — «Незнакомка» — лирический герой произведения принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт — хранитель этой тайны. Но он же не отделяет себя и от низменного, пошлого мира «испытанных остряков», бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное ее явление — луна на небе — превращается в мертвый диск. Недаром заканчивается стихотворение возвращением лирического героя от мечты к реальности.


Страшный мир, созданный А. Блоком, — это тоже Россия, и высшее мужество поэта не в том, чтобы не видеть этого, а в том, чтобы видеть и принять, полюбить свою страну далее в таком неприглядном обличье.


Сам А. Блок предельно открыто выразил эту свою любовь-ненависть в стихотворении «Грешить бесстыдно, непробудно,..», написанном в 1914 году. В нем возникает крайне отвратительный, безмерно отталкивающий облик человека бездуховного, лавочника, вся жизнь которого — это беспробудный сон духа, даже покаяние его лишь минутно - Подавая грошик в церкви, он тут же, вернувшись, обманывает на этот грош своего ближнего. Моментами стихотворение звучит почти как сатира. Герой произведения его обретает черты символические. И тем неожиданнее и сильнее звучит финал стихотворения:


До, и такой, моя Россия,


Ты всех краев дороже мне.


Одним из первых непосрдственных обращений А. Блока к теме России как к самостоятельной стало его стихотворение 1906 года «Русь». Страна предстает в этом стихотворении как заповедная, сказочная. Таково само ее пространство:


Русь, опоясана реками


И дебрями окружена,


С болотами и журавлями,


И с мутным взором колдуна...


Россия в этом произведении как бы спящее заколдованное царство, и лирический герой произведения проникается ее тайной, его живая душа погружена в дремоту. Русь убаюкала ее на своих просторах. Итогом размышлений А. Блока о судьбах своей страны стал цикл стихов «Родина», который создавался с 1907 по 1916 годы. К самым


Различным аспектам сложной и драматической темы обращается поэт в этом цикле. Здесь и размышления о Руси как о заповедной стране, чья хозяйка — сказочная княжна, которую отличает традиционный облик русской красавицы — статной, с косой. Символом этой страны становится тихий дом в густой траве, покинутый героем ради тревог и битв.


В этот цикл входит и стихотворение «На железной дороге», в чем-то перекликающееся с некрасовским «Что ты жадно глядишь на дорогу...» Здесь судьба России осмысливается через женскую судьбу, горькую и трагическую, и это тоже традиционно для русской поэзии.


Одно из наиболее известных стихотворений цикла — «Россия» («Опять, как в годы золотые...»). В последних произведениях цикла «Родина» появляется новая нота, связанная с тем, что в судьбе страны наступил поворот, началась война 1914 года, все яснее звучат в стихах поэта мотивы будущей трагической судьбы России. Это ощущается в стихотворениях «Петроградское небо мутилось дождем...», «Я не предал белое знамя...», «Коршун» и других. Однако Пример сочинения трагического предвидения звучит в стихотворениях из цикла «Родина», написанных задолго до войны 1914 года, в стихотворениях, объединенных темой, обозначенной в названии: «На поле Куликовом».


Написаны эти стихотворения в 1908 году и посвящены одному из самых значительных событий русской истории. В 1912 году Блок писал: «Куликовская битва принадлежит, по убеждению автор произведенияа, к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди». Значение Куликовской битвы (восьмое сентября 1380 года) было не столько военным, политическим, сколько духовным. И не случайно обращается к этому событию поэт в предвидении трагических лет России. Мне хотелось бы проанализировать первое стихотворение цикла «На поле Куликовом»:


Река раскинулась. Течет, грустит лениво


И моет берега.


Над скудной глиной желтого обрыва


В степи грустят стога.


О, Русь моя! Жена моя! До боли


Нам ясен долгий путь!


Наш путь — стрелой татарской древней воли


Пронзил нам грудь.


Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной,


В твоей тоске, о, Русь!


И даже мглы — ночной и зарубежной —


Я не боюсь.


Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами


Степную даль.


В степном дыму блеснет святое знамя


И ханской сабли сталь...


И вечный бой! Покой нам только снится


Сквозь кровь и пыль...


Летит, летит степная кобылица


И мнет ковыль...


И нет конца! Мелькают версты, кручи...


Останови!


Идут, идут испуганные тучи,


Закат в крови!


Закат в крови! Из сердца кровь струится!


Плачь, сердце, плачь...


Покоя нет! Степная кобылица


Несется вскачь!


Стихотворение посвящено осмыслению исторической судьбы России. И судьба эта пророчески описывается автор произведенияом как трагическая. Символом ее становится стремительно мчащаяся степная кобылица. Возникает традиционное для поэзии ощущение единства жизни людей и жизни природы. Сами природные явления здесь окрашены в трагический кровавый цвет («Закат в крови!»).


Этот мотив встречается и в других стихотворениях цикла «Родина», например, в стихотворении «Петроградское небо мутилось дождем...»: «В закатной дали были дымные тучи в крови». В стихотворении «Река раскинулась...» несколько раз меняется объект поэтической речи. Начинается оно как описание типично русского пейзажа: скудного и грустного. Затем звучит прямое обращение к России, и, надо сказать, в свое время оно многим показалось шокирующим — ведь А. Блок обращался к своей стране так: «О, Русь моя! Жена моя!». Однако в этом нет поэтической вольности, есть высшая степень единения лирического героя с Россией, особенно если учесть смысловой ореол, данный слову «жена» символистской поэзией. В ней он восходит к евангельской традиции, к мистическому, духовному, а не телесному единению.


И, наконец, в финале стихотворения возникает новый объект обращения: «Плачь, сердце, плачь...» В стихотворении А. Блок употребляет автор произведенияское «мы», размышляя о судьбах людей своего поколения. Они представляются ему трагическими, стремительное движение — это движение к гибели, вечный бой здесь не радостен, а драматичен. Теме стихотворения соответствует его интонационный строй, сам темп поэтической речи. Она начинается спокойно, даже замедленно, затем темп стремительно нарастает, предложения делаются короткими, в половину, а то и в треть поэтической строки (например: «Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами»). Нарастают восклицательные интонации: в семи строфах стихотворения автор произведения семь раз употребляет восклицательный знак. Поэтическая речь здесь предельно взволнованна. Это ощущение создается и стиховым строем текста. Произведение написано разностопным ямбом, что придает ему особую динамичность и стремительность, передавая безудержный и страшный порыв, вечный бой, трагическое приближение к гибели.


Стихотворение А. Блока о России, прозвучавшее в те годы, когда судьба ее неуклонно приближалась к катастрофе, когда сама любовь к родине обретала внутренний драматизм, звучит сегодня удивительно современно и являет нам образец той мужественной всевидящей преданности своей стране, которая была воспринята поэтом от лучших традиций классической русской литературы.