В сохранившихся заметках Гоголя к первому тому "Мертвых душ" есть такая запись: "Идея города. Возникшая до высшей степени Пустота... Мертвая бесчувственность жизни". Мертвая бесчувственность города - это коллективный образ чиновников. Если помещики индивидуализированы, то чиновники, наоборот, обезличены. Они имеют только коллективный портрет, из которого незначительно выделяются губернатор, прокурор, полицеймейстер и почтмейстер. Обратите внимание, например, что у чиновников не обозначены фамилии, а имена приводятся часто в комических и гротескных контекстах ("Шпрехен зи дейч, Иван Андрейч", "Иван Антонович кувшинное рыло"), иногда дублируются (Иван Андреевич, Иван Антонович). Некоторые из них лишь на короткое время выдвигаются на первый план, а затем исчезают в толпе им подобных. Предметом сатиры Гоголя были не личности и не должности, а социальные пороки, более того, социальная среда, которая становится главным объектом его сатиры. Обратите внимание на гротескное начало в портрете Ивана Антоновича и на его грубое комическое прозвище, отсылающее одновременно к миру неживых вещей и к миру животных (вспомним реплику Городничего из "Ревизора": "Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц..."). Департамент иронически охарактеризован как "храм Фемиды". Это важное место действия для Гоголя, департамент часто изображается в петербургских повестях, где он выглядит как своего рода антимир, еще один ад в миниатюре. Важнейшие эпизоды, по которым можно проследить развитие темы "Мир чиновников", это "домашняя вечеринка" у губернатора (глава 1), бал у губернатора (глава 8), завтрак у полицеймейстера (глава 10). В главах 7 - 10 на первый план выдвигается именно чиновничество как социальное и даже психологическое явление.
В "чиновничьих" сюжетах Гоголя можно обнаружить немало традиционных мотивов русских сатирических комедий. Эти мотивы и приемы восходят еще к Фонвизину и Грибоедову. Наконец, чиновники губернского города очень напоминают своих "коллег" из "Ревизора". Им свойственны бездеятельность, произвол, злоупотребления. Бюрократизм, чинопочитание, взяточничество и другие социальные пороки - традиционно высмеиваемое социальное зло. Достаточно вспомнить историю со "значительным лицом" в "Шинели ", страх перед ревизором и желание подкупить его в "Ревизоре", взятку Ивану Антоновичу кувшинное рыло в 7-й главе "Мертвых душ". Характерны образы председателя гра жданской палаты, освобождающего своих друзей не только от взяток, но и от платы за оформление документов; полицеймейстера, "отца и благотворителя", который "в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую"; того же Ивана Антоновича, ничего не делающего без "благодарности ".
Однако приемы изображения иные, они близки к сатирическим приемам Салтыкова-Щедрина. Например, один из видов языкового портрета у обоих писателей-речь, организованная как механическое повторение слов, символ бюрократизма, казенности и тупоумия (тот же прием встречается и в других произведениях Гоголя, например словарь "значительного лица" в повести "Шинель" имеет всего несколько слов и выражений: "Да вы понимаете, с кем вы говорите?" и т. п.). В "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина этот прием приобретает еще более гротескную окраску: Органчик изображается куклой (подчеркивается неживое, марионето чное начало в человеке).


 




Имена персонажей-чиновников в поэме тоже не передают личностной индивидуальности, они повторяются: Иван Иванови ч, Иван Антонович. При этом выделяются некоторые фигуры (губернатор, прокурор, жалобщики), но они знаменательны только своей сюжетной функцией. Характеры этих героев так же усреднены, как и у всех чиновников. Примечательна в этом отношении фигура прокурора, у которого "всегото" и было, что "густые брови", и о котором только после его смерти догадались, что у него была "душа". Разумеется, невозможно полностью сводить принципы изображения чиновников у Гоголя к социальной сатире. Гоголевский гротеск и фантасмагория гораздо масштабней, поскольку язык, на котором говорит писатель, это и его взгляд на мир. Гоголь назвал свое произведение поэмой 12 ноября 1836 года. Он писал Жуковскому о "Мертвых душах": "Если совершу это творение так, как нужно его совершить, то... какой огромный, какой оригинальный сюжет! Какая разнообразная куча! Вся Русь явится в нем! Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму..." О том же Гоголь писал Погодину в письме от 28 ноября 1836 года: "Вещь, над которой я сижу и тружусь теперь... не похожа ни на повесть, ни на роман, длинная-длинная, в несколько томов, название ей "Мертвые души". Если Бог поможет выполнить мне мою поэму так, как должно, то это будет первое мое порядочное творение. Вся Русь отзовется в нем". Таким образом, замысел Гоголя заключался в полном охвате жизни общества, всех сторон русской действительности, в изображении всей громады России со всех сторон. Творчество Гоголя обращено к беспощадной критике николаевской помещичье-чиновничьей действительности. Писатель был убежден, что в условиях современной ему России идеал и красоту жизни можно выразить только через отрицание безобразной действительности. В "Мертвых душах" Гоголь усугубляет свою сатирическую критику. С ее помощью он хочет высмеять не отдельную часть русской общественной жизни, отнюдь не только чиновников и помещиков. "Мертвые души" призваны были перевернуть духовный облик всей России. Изображая нищих духом чиновников, Гоголь сохраняет чистоту и высоту своего идеала, веру в прекрасное. Мир, в котором действуют гоголевские персонажи, невозможно признать нормальным. Здесь торгуют мертвыми душами как обыкновенным товаром. Здесь первого встречного проходимца принимают за важного государственного сановника. В этом безумном мире все дышит обманом. Все человеческое придавлено, унижено, а чиновничья пошлость живет в почете и богатстве. Нет просвета в этом мире, где торгуют душами умерших людей.
В отличие от предыдущих произведений Гоголя, в "Мертвых душах" нет уже ни шумной пестроты, ни грозной сумра чности, ни причуд, здесь все строже и проще. Однако при описании чиновников проявляется редкое писательское умение Гоголя ставить слова в неожиданной позиции, сближать слова, дотоле не встречавшиеся, не знакомые между собой. В департаментах "донос сел верхом на доносе", "свинья глядела дворянином", встречается персонаж "с лицом, тоже по хожим на то, как будто бы на нем происходила по ночам молотьба гороху", а "воображение их уже чересчур рысисто". И эпитеты, и метафоры "Мертвых душ" предстают перед нами в двух планах. Во-первых, в плане полного до краев бытовыми дрязгами и мелочами, социально острого, беспощадно критикующего романа, во-вторых, в плане поэмы, мечтательной и философской.
Разоблачая провинциальное чиновничество, Гоголь предлагает читателю дальнейшие обобщения. Здесь властвуют взяточничество и казнокрадство. Чиновные круги подчинили государственные интересы личному своекорыстию и произволу. Они ведут паразитическую жизнь, без культурных и нравственных запросов. Искусно отображая индивидуальные качества многих чиновников, Гоголь одновременно создал и великолепный собирательный образ бюрократии.