В оценке «Накануне» публика наша разделилась на два лагеря... Хвалебную часть публики составляла университетская молодежь, класс ученых и писателей, энтузиасты освобождения угнетенных племен... возбуждающий тон повести приходился им по нраву; светская часть, наоборот, была встревожена. Она жила спокойно, без особенного волнения, в ожидании реформ, которые, по ее мнению, не могли быть существенны и очень серьезны, — и ужаснулась настроению автора, поднимавшего повестью страшные вопросы о правах народа и законности...
П. В. Анненков. Литературные воспоминания

В основание моей повести положена мысль о необходимости сознательно-героических натур... для того, чтобы дело подвинулось вперед.
И. С. Тургенев — И. С. Аксакову. 13 ноября 1859 г.

Роман «Накануне» создавался Тургеневым в конце 50-х гг. XIX в., бурных предреформенных годов, что во многом объясняет и его название: «больше по времени... появления (1860-й — последний год перед освобождением крестьян) — чем по характеру содержания. В России начиналась новая эпоха — и такие фигуры, как Елена, Инсаров, являются провозвестниками того, что пришло позже». Как и другие произведения, «Накануне» открывается подробной хронологической справкой, необходимой для оправдания выбора главного героя: действие развертывается «на берегу Москвы-реки» «в один из самых жарких летних дней 1853 г.» В это время назревают волнения в придунайских княжествах, близится война с Турцией. Тургенев делает своим главным героем болгарина Инсарова, и вопрос, почему же главный герой — не русский, волнует и главную героиню, и самого писателя, и читателя.

Главная тема, которую Тургенев вводит с первой же главы, — тема служения отечеству, тема героизма. На вопрос Елены к Инсарову о любви к родине он отвечает: «Вот если когда кто-нибудь из нас умрет за нее, тогда можно будет сказать, что он ее любил». Ироническое определение, данное Инсарову художником Шубиным, в ходе романа оказывается его верной характеристикой. Он превосходит и Шубина, и Берсенева тем, что точно знает, каковы конечные цели его стремлений, он целиком отдается своему делу. Тургенев подчеркивает отсутствие в Инсарове метаний, свойственных русской интеллигенции: вопрос о личном и общественном для него не стоит. Если Берсенев рассуждает: «...мне кажется, поставить себя номером вторым — все назначение нашей жизни», то Инсаров не размышляет. «Любовь к родине у Инсарова не в рассудке, не в сердце, не в воображении, — писал Н. А. Добролюбов, — она у него во всем организме, и что бы ни вошло в него, все претворяется силою этого чувства, сливается с ним. Оттого, при всей обыкновенности способностей, он стоит неизмеримо выше Шубина и Берсенева». Отсутствие внутреннего разлада делает Инсарова натурой цельной, по представлениям писателя, «героической».


 




Из истории создания романа известно, что Тургенев взял за основу сюжета наброски своего соседа по Орловской губернии, В. Каратеева: «Я... в тот же вечер по отъезде Каратеева пробежал оставленную им тетрадку. В ней беглыми штрихами было намечено то, что составило потом содержание «Накануне». Рассказ, впрочем, не был доведен до конца и обрывался круто. Каратеее во время своего пребывания в Москве влюбился в девушку, которая отвечала ему взаимностью; но, познакомившись с болгарином Катрановым (лицом, как я узнал впоследствии, некогда весьма известным и до сих пор не забытым на своей родине), полюбила его и уехала с ним в Болгарию, где он вскоре умер».

Но не только факты подтолкнули выбор писателя. Рисуя образ Елены, «еще нового типа в русской жизни», Тургенев не видит того русского, которому она «при ее еще смутном, хотя сильном стремлении к свободе, могла бы предаться». «Прочтя тетрадку Каратеева, я невольно воскликнул: «Вот тот герой, которого я искал! Между тогдашними русскими такого еще не было». И в тексте романа эта мысль повторяется. В дневнике Елена пишет: «Отчего он не русский? Нет, он не мог бы быть русским».

Придавая Инсарову черты разночинца, Тургенев писал о «новом человеке», убеждал читателя, что русские Инсаровы появятся только тогда, когда откажутся от обострения классовой розни, объединятся: «Заметьте: последний мужик, последний нищий в Болгарии и я, — мы желаем одного и того же. > У всех у нас одна цель. Поймите, какую это дает уверенность и крепость».

На сцене же русской общественной жизни— совсем другие люди. О них писал Н. А. Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?»: «Не хочется им поднять руки на то дерево, на котором и они сами выросли: вот они и стараются уверить себя и других, что вся гниль его только снаружи, что только счистить ее стоит, и все будет благополучно. Выгнать из службы несколько взяточников, наложить опеку на несколько помещичьих имений, обличить целовальника, в одном кабаке продавшего дурного качества водку, — вот и воцарится правосудие, крестьяне по всей России будут благоденствовать, и откупа сделаются превосходною вещью для народа». Итак, каково же отношение Тургенева к своему герою? Безусловно, Инсаров — образец для формирования «нового человека» на русской почве.

 Отсутствие внутренней борьбы, лени и самолюбования, а затем раскаяния и самооправданий, цельность стремлений, самоотверженность — вот эти качества, по мысли Тургенева, и должны стать главными в русском демократе-разночинце. Образ этот! настолько созвучен духу 1850-х гг., что Н. А. Добролюбов с уверенностью пишет о скором появлении «русского Инсарова»: «И недолго нам ждать его; за это ручается то лихорадочное мучительное нетерпение, с которым мы ожидаем его появления в жизни. Он необходим для нас, без него вся наша жизнь идет как-то не в зачет, и каждый день ничего не значит сам по себе, а служит только кануном другого дня. Придет же он наконец, этот день. И во всяком случае канун недалек от следующего за ним дня: всего какая-нибудь ночь разделяет их».