В 1859 году в четырех номерах журнала «Отечествен­ные записки» был опубликован роман И.А. Гончарова «Обломов». В этом же году книга вышла отдельным изда­нием и имела большой успех в читательской среде. Жур­нал «Библиотека для чтения» так запечатлел воздействие нового романа на русское общество: «Все грамотные люди прочли «Обломова». Толпы людей шумно кинулись к «Об- ломову». Без всякого преувеличения можно сказать, что в настоящую минуту во всей России нет ни одного малей­шего, безуездного, заштатнейшего города, где бы не чита­ли «Обломова», не спорили об «Обломове»...

Обширными статьями откликнулись на роман извест­ные критики Н.А. Добролюбов, Д.И. Писарев, А.В. Дру­жинин.

Роман назван по имени главного героя — Ильи Иль­ича Обломова. Это добряк, ленивец, равнодушный и без­различный ко всему, что происходит вокруг него. Он может целыми сутками лежать на диване, ему ничего не нужно от жизни, лишь бы ему не мешали, не беспо­коили, не волновали никакими вопросами и проблема­ми. Из этого состояния апатии его не могут вывести и пробудить ни дружба, ни любовь. Так он и прошел по жизни, не оставив ни следа, ни памяти о себе, хотя че­ловек был честный, чистосердечный, не лишенный чув­ственности, размышлений об общественном благе...

Почему же так произошло?Как и в случае с Онегиным и Печориным, на даль­нейшей судьбе Обломова сказалось его воспитание в бар­ском доме. Вот небольшой отрывок, который дает пол­ное представление о его воспитании: «захочет ли чего- нибудь Илья Ильич, ему стоит лишь мигнуть — уже трое-четверо слуг кидаются исполнять его желание; уро­нит ли он чего-нибудь, достать ли ему нужно вещь, да не достанет, принести ли что, сбегать ли зачем, — ему иногда как резвому мальчику, так и хочется переделать все самому, а тут отец и мать, да три тетки в пять голо­сов и закричат:
— Зачем? Куда? А Васька? а Ванька, а Захарка на что? Эй! Васька, Ванька, Захарка! Чего вы смотрите, разини? Вот я вас!

И не удается никак Илье Ильичу сделать что-нибудь самому для себя. После он нашел, что оно и покойнее гораздо, и выучился сам покрикивать: «Эй, Васька, Ванька, подай то, дай другое! Не хочу того, хочу этого! Сбегай, принеси!»

Побежит ли он с лестницы или по двору, вдруг вслед ему раздается десять отчаянных голосов: «Ах, ах, по­держите, остановите, упадет, расшибется! Стой, стой!» Задумает ли он выскочить зимой в сени или отворить форточку, — опять крики: «Ай, куда? Как можно? Не бегай, не ходи, не отворяй: убьешься, простудишься...» И Ильюша с печалью оставался дома, лелеемый, как экзотический цветок в теплице, и так же, как после­дний под стеклом, он рос медленно и вяло. Ищущие проявления силы обращались внутрь и никли, увядая...»

Таким образом, он был воспитан в обстановке старо­русской жизни, привык к барству, бездействию и пол­ному угождению своим потребностям и прихотям. Он оказался изнеженным и избалованным. Кормление на убой, сон вволю, удаление от всего, что может просту­дить, обжечь, ушибить или утомить его, — вот основ­ные начала обломовского воспитания. Это и сказалось впоследствии на его судьбе.



 





Когда Илья Ильич стал учиться, он усвоил, в чем состоит жизнь и обязанности человека. Образование научило его презирать праздность, сочувствовать идеям о долге, о труде, общественной деятельности, но сде­лать что-либо ради усвоенных головой идей он не мог. Он настолько привык к покою и безмятежности, что не мог стряхнуть с себя барские привычки даже под воз­действием воспринятых умом идей. Более того, Обло­мов сформулировал философскую основу своей жизни: лень в его глазах получила силу закона. Он отказался от всякой деятельности, благо, обеспеченное состояние давало ему возможность не трудиться и не заботиться о куске хлеба, и он задремал морально и физически...

Иногда Обломова начинает щемить тоска, ему хочет­ся двинуться с места, сделать что-то; начинает работать воображение, строятся планы... Он любил иногда вооб­разить себя непобедимым полководцем, великим мыс­лителем или художником, за которым гоняется изум­ленная толпа и преклоняется перед ним... Но смелые планы разлетаются в пух и прах, как только наступает время их осуществления. Привычка получать удовлет­ворение своих желаний не от собственных усилий, а от чужих, брала свое, и он так и оставался со своими меч­тами и планами лежать на диване.

Но при всем при этом Обломов сумел сохранить чис­тоту и свежесть чувства. Он может увлечься женщи­ной, искренно влюбиться. Чувство к Ольге Ильинской поднимает его наконец с дивана, им овладевает полнота жизни, и, казалось бы, вот он уже на пороге духовного возрождения... Но любить, обзаводиться семьей оказа­лось тоже хлопотно. Обломов и здесь отступает и воз­вращается на свой диван... «Вся личность его влечет к себе своею честностию, чистотою помыслов и «голуби­ною» нежностию чувств; но в этой привлекательной личности нет мужественности и силы, нет самодеятель­ности. Этот недостаток губит все его хорошие свой­ства», — писал об Обломове Д.И. Писарев.

Сам автор иронизирует над своим героем, говоря о нем: «Началось с неумения надевать чулки, а кончилось — неумением жить». И когда Ольга Ильинская, девушка, растормошившая Обломова, вызвавшая его любовное чувство, спрашивает: «Отчего погибло все? Кто проклял тебя, Илья? Что сгубило тебя? Нет имени этому злу...
— Есть, — сказал он чуть слышно... — обломовщина!»

Таким образом, сам автор нашел название тому по­року, который сопутствовал герою всю жизнь, и назва­ние его происходит от имени самого героя. «Обломов­щина» — это духовное состояние человека, когда «зам­рут без боли высшие стремления; человек опустится в мягкое кресло и заснет, наслаясдаясь своим бессмыс­ленным покоем; начнется вместо жизни прозябание, и в душе человека образуется стоячая вода, до которой не коснется никакое волнение внешнего мира». Так опре­делил этот порок критик Писарев. И потом он допол­нил свои слова фразой: «Апатия покорная, мирная, улы­бающаяся, без стремлений выйти из бездействия; это — обломовщина, как назвал ее г. Гончаров. Это болезнь, развитию которой способствует и славянская природа и жизнь нашего общества».

Судьба Обломова оказалась типичной для многих людей из круга дворянской интеллигенции сороковых годов. В статье Добролюбова «Что такое обломовщина?» критик указывал на то, что герой «не мог нигде найти себе дела по душе, потому что вообще не понимал смыс­ла жизни». Эту черту Обломова Добролюбов находит общей для многих литературных героев: Онегина, Пе­чорина, Рудина, Бельтова и других. Он сопоставляет эти образы, анализирует их поведение в различных ситуациях и приходит к выводу, что все они в той или иной мере «обломовцы», то есть каждый из них несет в себе определенные черты Обломова, и это их сближает и стягивает в один круг.

Не исключая того, что между этими героями суще­ствует и «личная разница», тем не менее Добролюбов считает, что «над всеми этими лицами тяготеет одна и та же обломовщина, которая кладет на них неизглади­мую печать бездельничества, дармоедства и совершен­ной ненужности на свете... У них всех одна общая чер­та — бесплодное стремление к деятельности, сознание, что из них многое могло бы выйти, но не выйдет ниче­го... В этом они поразительно сходятся».