Замысел романа «Обломов» возник в 1847 году, и тогда же И. А Гончаров опубликовал главу «Сон Обло­мова» , центральную по смыслу и месту в повествова­нии. Полностью роман был напечатан только в 1859 году в журнале «Отечественные записки». Чи­тая это произведение, нельзя не вспомнить замеча­тельную фразу М. Ю. Лермонтова: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее истории целого народа...» Наблюдения над образом главного героя — Ильи Ильича Обломо­ва, позволяют проследить судьбу целого поколения. Сам И. А. Гончаров так определил идейную направ­ленность своего романа: «Я старался показать в «06-ломове», как и отчего у нас люди превращаются пре­жде времени в... кисель — климат, среда захолустья, дремотная жизнь и еще частные, индивидуальные у каждого обстоятельства».

Что же это за частные обстоятельства, превратив­шие Обломова в лежебоку, не интересующего ничем, кроме собственного спокойствия? Что породило в нем безволие, апатию, равнодушие к собственной судьбе? Что привело его к никчемности, несостоятельности, распаду личности?

Роман «Обломов» — роман, родившийся из сна. Автор, искусно используя прием обращения к памяти персонажа для развертывания событий, показывает читателю детство героя. Замкнутость и однородность пространства, цикличность жизненного круга, преоб­ладание физиологических потребностей, полное от­сутствие духовности — вот основные признаки жизни в Обломовке. «Нет... там высоких гор, скал и пропас­тей, ни дремучих лесов — нет ничего грандиозного, дикого и угрюмого... Весь уголок верст на пятнадцать или на двадцать вокруг представляет ряд живопис­ных этюдов, веселых, улыбающихся пейзажей... Пра­вильно и невозмутимо совершается там годовой круг... Главною заботою были кухня и обед... Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Об­ломовке». После сытного обеда всех жителей Обло­мовки охватывал «какой-то всепоглощающий, ничем не победимый сон, истинное подобие смерти».

Без главы «Сон Обломова» образ главного героя был бы неполным. В ней автор показывает, в чем кроются корни «обломовщины». Гончаров называет ро­довое имение Ильи Ильича «благословенным уголком земли», «чудным краем». Жители Обломовки «нико­гда не смущали себя никакими туманными умствен­ными или нравственными вопросами... Норма жизни была готова и преподана им родителями, а те приняли ее тоже готовую, от дедушки, а дедушка от прадедуш­ки... Как что делалось при дедах и отцах, так делалось при отце Ильи Ильича, так, может быть, делается и теперь в Обломовке.

О чем же им было задумываться и чем волноваться, что узнавать, каких целей добиваться?

Ничего не нужно: жизнь, как покойная река, текла мимо их; им оставалось только сидеть на берегу этой реки и наблюдать неизбежные явления, которые по очереди, без зову, представали пред каждого из них».



























 




























Маленький Илья в доме родителей был окружен любовью и постоянной заботой. Он с детства впитал тот барский образ жизни, который вели жители в име­нии. «Ни одна мелочь, ни одна черта не ускользает от пытливого внимания ребенка; неизгладимо врезыва­ется в душу картина домашнего быта; напитывается мягкий ум живыми примерами и бессознательно чер­тит программу своей жизни по жизни, его окружаю­щей», — пишет автор.

Детская любознательность побуждает Илюшу бе­жать к горе, в березняк и в овраг, но все эти порывы пресекаются няней, родителями. Учебой своего един­ственного сына родители тоже не неволили. То его на недельку оставят дома, так как «все... были проник­нуты убеждением, что ученье и родительская суббота никак не должны совпадать вместе или что праздник в четверг — неодолимая преграда к ученью всю неде­лю». А то «и недели три Илюша гостит дома, а там, смотришь, до Страстной недели уж недалеко, а там и праздник, а там кто-нибудь в семействе почему-то решит, что на Фоминой неделе не учатся; до лета остает­ся недели две — не стоит ездить, а летом и сам немец отдыхает, так уж лучше до осени отложить».

Обломов наделен чертой сказочного героя — верой в возможность чуда. Это добавляет ленивому и не спо­собному к созиданию Обломову обаяния и симпатии и сближает его с героями русских сказок. С детства впи­тавший сказочное восприятие окружающего мира, он и в зрелом возрасте пытается создать особый мир. «Взрослый Илья хотя после и узнает, что нет медовых и молочных рек, нет добрых волшебниц, хотя и шутит над сказаниями няни, но улыбка эта не искренняя, она сопровождается тайным вздохом, сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознательно грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка.

Он невольно мечтает о Милитрисе Кирбитьевне; его все тянет в ту сторону, где только и знают, что гу­ляют, где нет забот и печалей; у него навсегда остает­ся расположение полежать на печи, походить в гото­вом, незаработанном платье и поесть на счет доброй волшебницы».

И нужно заметить, что взрослому Обломову в ка­кой-то степени удается воплотить в жизнь свои мечта­ния. Благодаря Захару ему не нужно заботиться об устройстве своего быта, Тарантьев (пусть и из корыст­ных целей) берет на себя хлопоты по переезду на Вы­боргскую сторону, Штольц спасает родовое имение от разорения. Обломов даже на Ольге бы смог жениться, если бы приложил немного усилий. Воодушевленная вестью о том, что дело с ее имением решилось, она ду­мала: «Он поскачет, сломя голову, в Обломовку, на­скоро сделает все нужные распоряжения, многое за­будет, не сумеет, все кое-как, и поскачет обратно, и вдруг узнает, что не надо было скакать — что есть дом, сад и павильон с видом, что есть где жить и без его Об­ломовки... Да, да, она ни за что не скажет ему, выдержит до конца; пусть он съездит туда, пусть пошеве­лится, оживет — все для нее, во имя будущего сча­стья! Или, нет; зачем посылать его в деревню, расставаться? Нет, когда он в дорожном платье при­дет к ней, бледный, печальный, прощаться на месяц, она вдруг скажет ему, что не надо ехать до лета: тогда вместе поедут...»

Слово «обломовщина» как обозначение образа жизни употребляет впервые Штольц. Автор показал нам ее корни в главе «Сон Обломова». Эта глава важна для понимания образа главного героя как общечело­веческого типа. Жизнь и судьба Ильи Ильича Обломо­ва заставляет читателей задуматься над вопросами свободы воли, об ответственности за себя и за окру­жающих нас людей. В чем залог полноценного бытия? Как должна быть устроена жизнь, чтобы в ней не по­гибал человек, не прятался от нее? Необходимо жить «как нужно» или «как хочу»? Судьба Обломова — это пример того, как все «началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить».