В романе Гончарова Обломову противостоит Штольц, его однокашник и друг, делец новой формации. Он поддерживал связи с золотопромышленниками, бывал в Киеве-торговом центре свеклосахарной промышленности, Нижнем Новгороде, знаменитом ежегодными ярмарками, Одессе - крупнейшем центре хлебного экспорта из России, посещал Лондон, Париж, Лион - торговые и промышленные центры Европы. Постоянно деятельный, он, однако, уступает Обломову в духовных запросах и на поверку оказывается и сам не чуждым обломовщине, ибо высоких целей, зовущих вперед и вперед, не имеет. Во всяком случае, на туманные вопросы и сомнения Ольги он ответить не может, призывая ее склонить голову перед обстоятельствами.
"Гончаров из всех наших писателей обладает вместе с Гоголем наибольшей способностью символизма... Способность философского обобщения характеров чрезвычайно сильна в Гончарове; иногда она прорывает, как острие, живую художественную ткань романа и является в совершенной наготе... мечтательный Обломов и деятельный Штольц, - разве это не чистейший и, притом, непроизвольный, глубоко реальный символизм!" - пишет Д. Мережковский. Здесь мы подходим к вопросу об отношении писателя к герою. По этому поводу литературоведы высказывали по крайней мере два соображения. Первое сформулировал Н.А. Добролюбов: Гончаров "не дает и, по-видимому, не хочет дать никаких выводов  Ему нет дела до читателя и до выводов, какие вы сделаете из романа: это уж ваше дело  Он не запоет лирической песни при взгляде на розу и соловья, он будет поражен ими, остановится, будет долго всматриваться и вслушиваться, задумается  Какой процесс в это время произойдет в душе его, это вам не понять хорошенько ".
Другое мнение можно сформулировать словами критика Ю. Айхенвальда: "Мы слишком ясно видим, кого и что Гончаров любит, кому он отказывает в своей симпатии". Пожалуй, ближе к истине приверженцы второй точки зрения. Конечно, Гончаров не навязывает читателям своих выводов. Он старается избежать прямых, "лобовых" характеристик героев (другое дело - всегда ли ему это удается?). Писатель даже сетовал на то, что в конце романа "вставил несколько слов, из которых выглядывает сознание самого Обломова ", что вложил в уста Штольца фразу: "Прощай, старая Обломовка, ты отжила свой век!" Но позиция автора становится ясна из самого хода и тона повествования, из его попутных замечаний, из анализа композиции произведения и из тех развернутых замечаний, которые автор дает к отдельным сценам. Образ немца Штольца был первоначально задуман как альтернативный, цельный характер, противопоставленный Обломову, и даже как образ положительного героя, с которого следовало бы брать пример. Отсюда и некоторая идеализация. "Сколько Штольцев должно явиться под русскими именами! " - пишет Гончаров. Но к концу романа получается, что все же с ним не пришло спасение России. Добролюбов объясняет это тем, что "пока для них нет почвы" в российском обществе. Возможно, нужен некий синтез обломовского и штольцевскoгo начал, - отсюда сюжетный ход, имеющий символическое значение: Штольц берет на воспитание сына Обломова, Андрея, названного в честь него. В характеристике Обломова немало автобиографических черт. Кстати сказать, Илья Ильич первой половины романа отличается от Ильи Ильича второй половины. Это два типа, равно свойственные русской жизни, близкородственные, но не вполне одинаковые. Первый - с несомненным трагическим началом сознания своего бессилия - так и умирает, не сделав ничего полезного и высокого в жизни, к чему стремился. Сильное возбуждение, страсть, негодование могут воспламенить их пожаром, правда, на одно мгновенье, но в это мгновение они могут явиться героями, способными пожертвовать собой, во имя идеи или за улыбку красавицы, смотря по моменту.
Вторая категория Обломовых - иного свойства. Если у них и было какое-либо миросозерцание, в смысле идей и нравственных требований, то это миросозерцание уже уснуло. Проза будничной домашней жизни, низменность желаний, не выходящих из круга инстинктов пищеварения и элементарного животного довольства, - вот атмосфера, из которой никогда не вытащат их на свет Божий никакие Штольцы и Ольги Ильинские. Хотя поначалу на это оставались самые серьезные надежды. Словно поток чистого воздуха в душное помещение, ворвался Штольц в вялое существование Ильи Обломова и еще раз воскресил его, воодушевил своим спасительным порывом.


 




Штольц искренне любил Обломова за его душевную чистоту, за его сердечность и нежность. Он видел в нем "хрустальную душу", не способную ни на что грязное, низкое. Он ценил и ум Обломова. Это был не тот житейский, практический ум, которым был богат он сам, а широкий, светлый, способный и на критику действительности, и на широкие обобщения. Этот ум сказывается в правильной оценке ничтожности человеческих стремлений, которые выражаются в чиновничьем карьеризме, в увлечениях пустой светской жизнью. Обломов высказывает свои соображения на эту тему в разговорах с Судьбинским и молодым человеком Волковым. Этот ум ясно определяется в тех взглядах на значение литературы, которые высказывает Обломов в разговоре с писателем Пенкиным, считающим целью литературы только пол ное, точное воспроизведение действительности, какова бы она ни была. Обломова возмущает такое узкое и неверное понимание целей искусства, и он энергично нападает на таких писателей, обвиняя их в отсутствии любви к людям. Не от Штольца и не из университета усвоил Обломов мысли о милосердии Божьем к падшему человеку - этому его научила Обломовка, которая сохранила в полной неприкосновенности многие добрые чувства и настроения старины. Русская простонародная гуманность, сказавшаяся в сердечном отношении к "несчастненьким", сказалась в рассуждениях Обломова. В такой гуманности, освященной религией, есть высокая национальная разумность, которую так ценил в Обломове Андрей Штольц.
Приехав в Петербург, Штольц пришел в ужас, увидев, во что обратился его друг. Он понял, что для того все "началось с неумения надевать чулки, а кончилось неумением жить!". Слабость воли, отсутствие живых интересов-все это с непобедимой силой парализовало присущее Обломову желание служить людям, усыпило его умственные способности, подрезало крылья его идеализму. Энергично взялся Штольц за пробуждение своего друга. Он освободил его от цепких рук разных плутов, заставил жить общественной жизнью, наконец, познакомил с Ольгой. Однако Обломова неожиданно испугали хлопоты и беспокойства предстоящей свадьбы, затем временный недостаток денег, наконец, ледоход на Неве... Все это ослабило, а потом попросту разрядило его энергию. Ольга поняла, что его лень-это не комическая, не обаятельная, а трагическая черта его души. Разочаровавшись в Обломове, она выходит замуж за Штольца.
Штольц продолжает торжествовать победу над жизнью, которую он одержал во имя своей мудрой веры в спасительную силу труда, а Обломов медленно угасал, без борьбы и без ропота, "постепенно укладываясь в простой и широкий гроб своего существования, сделанный собственными руками, как старцы-пустынники, которые, отвратясь от мира, копают себе могилу"... Штольц попытался было еще раз вернуть к жизни Обломова, но теперь ничем уже не ответил Обломов на новую попытку. "Погиб ты, Илья! - сказал ему Штольц. - Нечего тебе говорить, что твоя Обломовка - не в глуши больше, что до нее дошла очередь, что на нее пали лучи солнца... что года через четыре она будет станцией дороги, что мужики твои пойдут работать насыпь, а потом по чугунке покатится твой хлеб к пристани... А там школы, грамота, а дальше... Прощай, старая Обломовка, ты отжила свой век!" В этих заключительных словах выяснено все историческое значение романа. Действительно, Штольцу ничего не оставалось, как навсегда проститься с Обломовым, этим олицетворением отжившего старого времени. Не Обломов-время навсегда уходило в прошлое. Разве под силу человеку бороться со временем?