Сюжетной канвой для трагедии «Отелло» послужила новелла итальянца Чинтио «Венецианский мавр». Но вместо жестокого и злобного ревнивца, героя новеллы, на свет родился шекспировский герой - человек могучих страстей и большой души. Отелло по описаниям, встречающимся в трагедии, больше похож на негра, чем на мавра. «Чернее сажи»,- говорит о нем сенатор Брабанцио. Сделать человека с темной кожей героем трагедии и показать его превосходство над спесивыми белыми сенаторами, венецианскими аристократами - разве это не было ударом по расовым   и   сословным   предрассудкам   средневековья?

Отелло - настоящий человек эпохи Возрождения, овеянный ветрами далеких странствий, дивящийся чудесам земли, смело идущий навстречу опасностям. Многим была обязана Венеция этому мужественному воину и опытному полководцу. С детских лет Отелло плавал по морям, изведал превратности жизни, лишения и труды. Плен, рабство, бегство из неволи, скитания по неведомым землям…

Немудрено, что рассказы Отелло о пережитом потрясли Дездемону, дочь сенатора Брабанцио. Как билось ее сердце, когда она слушала его. Восторг, сочувствие, уважение - все это мог прочесть Отелло в ее глазах. Изборожденный рубцами старый мавр и сияющая, как утро, юная венецианка полюбили друг друга. Она оставила для него все, с чем сжилась, и стала его женой вопреки в#ле своего отца. Тут завязка трагедии.

Герои ее совсем иные, чем герои трагедии о Гамлете. И все же есть нечто общее в драматических конфликтах обеих пьес. И Гамлет, и Отелло, каждый по-своему, переживают поругание душевной святыни, крушение веры в правду большого человеческого чувства. Гамлет, и Отелло противостоят миру лжи и низости. Но Гамлет проницателен, он изобличает этот мир, срывает с него покровы. Гамлет страдает от того, что слишком ясно видит правду. Отелло - жертва обмана, он уязвлен и ослеплен, повязка спадает с его глаз лишь в конце трагедии.


 



Сомнение в чистоте Дездемоны заронил в нем Яго, честолюбивый офицер, которого обошли чином. Подлец из подлецов, лицемер из лицемеров, Яго с хладнокровным расчетом нанес мавру укол отравленным острием клеветы. Мог ли предположить Отелло, что «честный» Яго клевещет на Дездемону? Отважный Отелло, не раз смотревший в лицо смерти, теряет сознание от душевной боли. «Улики» ничтожны, но воспаленному взору Отелло они представляются неоспоримыми. Рухнула святыня. Поругано то, что было для старого мавра выше и дороже всего в жизни. Отелло, человек действия, не умеет медлить и раздумывать,, как Гамлет; он торопится свершить возмездие, восстановить поруганную честь. Он убивает Дездемону. Ничего не осталось в жизни. Казалось бы, мрак и боль безысходны. Нет, луч зари прорезает тучи. Дездемона мертва, но она чиста. Ее любовь к Отелло была правдой. Яго разоблачен. И Отелло, не ведавший до тех пор слез,


…льет их, как целебную смолу Роняют аравийские деревья. Старый воин сам вершит над собой суд. Он закалывается.

Враг Отелло - коварный Яго - принадлежит к той же омерзительной породе двоедушных, что и король Клавдий в трагедии «Гамлет». Но Яго еще циничнее. Клавдий трусливо каялся в своей молельне и втайне трепетал, ожидая возмездия. У Яго никаких остатков совести. Его девиз - жить для себя, для своей выгоды, возвышения и благополучия. Он глумится над теми, кто служит делу; ослиным усердием называет он бескорыстную преданность долгу. Вероятно, Шекспир видел в жизни немало людей с задатками Яго. Они были и среди придворных, и среди купечества, и среди военных. Но, обращаясь к своему веку, Шекспир предвосхищает будущее.

Долгие века волчья алчность и лисья хитрость Яго будут отличительными свойствами буржуазных стяжателей и честолюбцев, крупных и мелких. Культ себялюбия будет их культом, тактика обмана и двоедушия будет их тактикой.