Кроме вооружения, описана одежда, предметы обихода. На страницах «Песни» сверкают золото и серебро, горят драгоценные камни; читатель узнает, что оружие было украшено драгоценностями, что мебель делалась из слоновой кости и ценных пород дерева. Немало слов и образов употребляет автор для описания природы. Повторением суровой картины скудного пиренейского ландшафта он создает мрачный героический фон похода Карла и боя в Ронсевале:

    * Высок хребет и беспросветны долы,
    * Скалы мрачны, диковинны проходы.

Трава - то зеленая, то залитая кровью, деревья плодового сада, скалы - вот постоянные детали пейзажей «Песни». Автор умел оценить и морской пейзаж. В рассказе о появлении флота Балиганта ночь расцвечена фонарями плывущей африканской флотилии, а дальше в одной строке вспыхивает яркое видение морского берега, пестреющего парусами кораблей:

    * Пришли суда к испанскому прибрежью,
    * Весь край кругом сияет и алеет.
    * Запоминаются скупые, но выразительные слова, описывающие день и ночь:
    * Вечер красив, и ясен свет заката
    * Проходит ночь, заря, сияя, встала
    * Сияет день, и ярко светит солнце
    * Светла луна, и полыхают звезды.



 





Одной лаконической строкой умеет автор создать острое ощущение южного поля битвы:

Ужасен зной, и столб из пыли поднят. Особенно мощна картина бури, вещающей народу о смерти Роланда. Но пейзаж «Песни» почти всегда оживлен движением и является не просто фоном, он все время слит с действием, с основной темой поэмы - войной:

    * Явился день, и утро рассвело.
    * В его лучах доспех горит светло,
    * Ярко блестят и панцирь, и шелом,
    * Сверкает щит, украшенный цветком,
    * Светит копье и прапорец на нем.

Что же можно сказать о том, как отражена в «Песни» личность автора и его настроение?

Конечно, автор - повсюду. Это он любовно собрал предания и песни о Роланде, соединил их со своим житейским, военным, социальным опытом и создал величественную и простую эпопею. Скорее всего, можно предположить, что автор - военный человек, не только в тонкостях знающий свое дело, но и искренно любующийся им. Однако ему чужда психология простого рубаки, сегодня служащего одному господину, а завтра другому. За ограниченным кругозором его феодальной идеологии, идеологии верного вассала, живет мощная, великая идея родины, которой служит не только Роланд, но и сам император Карл.