Роман «Чевенгур» — центральное социально-философс- кое произведение А. Платонова, захватывающая драма на­родного правдоискателя — появился неожиданно среди не­больших, бессюжетных повестей, рассказов в начале — се­редине 20-х годов.

«Чевенгур» — роман всей жизни Платонова. Роман воз­никал из бесконечного количества жизненных событий, внутренних реакций, осмысливаемых в метафорах и сим­волах, вырастал из опыта очарований и разочарований. Нить личной судьбы проходит сквозь все эпизоды романа.
Платонов запечатлел в «Чевенгуре» свои иллюзии и фантазии короткого времени. Оно было в истории. «Че­венгур» вызревал в нем в Тамбове, где Платонов-мелио­ратор едва не стал в 1926-1927 годах объектом распра­вы для сплоченной бюрократической массы, рождался как обобщение, мозаика многих очарований и трезвого осмыс­ления реальности.

Роман начинается с сюжета: воинскии эшелон, который ведет главный герой Саша Дванов «по одной дороге», стал­кивается лоб в лоб с встречным поездом — «на разломе профиля дороги» (локомотив, паровоз для Платонова - символ революции).

Весь «Чевенгур» — это грандиозное столкновение роман­тических вдохновений незабытого и неотвергнутого юно­шеского романтизма Платонова и острейших тревог, вы­ношенных и выстраданных в годы начавшегося сверты­вания НЭПа, жесткой централизации. Он ощутил везде, где должно было возникнуть братство, — человеческий раз­рыв, какое-то зияние. В то время внешне все выглядело незыблемо прочно.

«Чевенгур» — это своего рода «божественная комедия» современности с ее «кругами», с ее «двоемирием» — ре­альностью и утопией. Это уникальнейшее создание, в ко­тором каждый день жизни героев — день творения и од­новременно... день Страшного Суда!

Удивительно, неповторимо «все сокровенное простран­ство» второй половины «Чевенгура», сфера странствий Саши Дванова и его друга Степана Копенкина. В сущнос­ти, уже в этом степном пространстве, частично выклю­ченном из конкретной истории, возникает множество «микрокоммун», где наскоро, наспех устраивается «золо­той век». Дванов и Копенкин, как апостолы новой веры, движутся в этой среде, одушевленной мечтой, вернее, мифом о возможности невозможного!


 






Тема конца истории со всем ее наследием — государ­ственно-правовым, художественно-философским, семейно- бытовым — превращает «Чевенгур» в своеобразную поэму о сектантском, анархическом, наивном правдоискательстве, по существу, в антиутопию.

«Чевенгур» — своеобразное антигосударство, даже «ан­тиобщество» — живет как некий мираж, условность.

Весь секрет «Чевенгура» как утопического романа со­стоит в том, что разрушительная работа первопроходцев совершается ради конечной победы над смертью, слепой силой, опустошающей все.

Герои «Чевенгура» обозначили своей судьбой опасную пропасть, что вечно отдаляет, уводит человечество от за­ветной обетованной земли.

Роман «Чевенгур» — путеводитель из страны отчаяния. Он убеждает в том, что гибель мечты, искаженной, дефор­мированной, превращение идей будущего рая в Молоха, пожирающего настоящее, лишь подтверждает нужду в меч­те, извечность человеческих ожиданий счастья.