На одном из уроков литературы мы изучали статью В. Марченко «Хлеб наш насущный». Там были строки, которые мне особенно запомнились и запали в душу: «Сталинская коллективизация... стараниями вождей революции превратила российского (и не только российского) крестьянина в батрака, отчужденного от земли, лишенного традиций, мудрого постижения селянского бытия... Ни одно общество во всей мировой истории, ни одно государство не позволяло себе роскоши так ненавидеть свое крестьянство, как наше...» Тяжелые, жестокие слова, не правда ли?

Да, «великий перелом» в деревне, «революция сверху» оказались ненужными, разрушительными, ведущими в тупик. Причины трагедии и ее виновники в основном известны, хотя историкам предстоит еще очень много работы. Но большинство людей черпают свое представление о той или иной эпохе не из работ ученых, а из художественной литературы. И наши потомки о времени коллективизации будут судить по романам и повестям. А ведь более яркого произведения о том времени, чем «Поднятая целина», пока не создано. Недаром публицисты, говоря о периоде коллективизации, часто берут примеры из произведения Шолохова.

Этот роман прочно и навсегда вошел в золотой фонд русской литературы. У этого произведения много достоинств. Оно написано языком мастера, книга полна неподдельного юмора, прекрасных описаний природы, легко читается. Превосходно описан казачий быт, точно и ярко воспроизведены язык и образ мыслей казаков. Внимательно читая книгу, мы увидим, что Шолохов в большинстве случаев верно отразил эпоху. Сомнения и колебания крестьян, массовый убой скота, принуждение казаков с помощью пистолета, полный произвол при раскулачивании, раскулачивание середняков, растерянность начальства после выхода лицемерной статьи Сталина «Головокружение от успехов» и многое другое изображены писателем ярко, правдиво.Но, говоря о книге и об отношении к ней, все время испытываешь какую-то двойственность, ведь наряду с правдой Шолохов допускает и ее искажение в угоду политическим требованиям. Много места в романе отведено тому, как бывший белогвардеец создает тайную организацию «Союз освобождения Дона», чтобы свергнуть советскую власть. Известно, что эти организации выдумывались Сталиным и его окружением, чтобы оправдать произвол и репрессии. А убийство Давыдова и Нагульнова? Историки давно доказали, что рассказы об ужасах «кулацкого террора» служили прикрытием террора против крестьян. А ограбленными и озлобленными крестьянами убито руководителей во много раз меньше. чем уничтожено председателей колхозов самой властью.

Тем не менее, я думаю, что Шолохов, как и многие наши деятели культуры того времени, честно верил,'что страна строит прекрасное будущее. Юность его прошла в огне Гражданской войны и последующих схваток. Возможно, поэтому насилие не казалось ему-таким ужасным, как нам. Известно, что Михаил Александрович сам много занимался созданием колхозов, боролся с недостатками, ошибками и перегибами в колхозном движении на Дону, выручал многих честных коммунистов, советских работников, рядовых тружеников от необоснованных репрессий. Вероятно, ему казалось, что эти трудности и «перегибы» можно преодолеть, что в жизни крестьян действительно наступят счастливые дни. Во второй части «Поднятой целины», написанной много лет спустя, чувствуется, что автор пишет уже без прежнего задора и оптимизма.

Мне лично роман «Поднятая целина» нравится. Я от души потешаюсь над выходками и рассказами деда Щукаря, переживаю вместе с Кондратом Майданниковым и другими казаками, когда они «со слезой и кровью» рвут «пуповину», соединяющую... с собственностью, с быками, с родным паем земли». Я хохочу над тем, как Макар Нагульнов изучает английский язык, слушает по ночам петухов. Я жалею Давыдова, который мучается от того, что не может порвать с Пушкой, и любуюсь Варей Харламовой и ее чистым чувством к Давыдову. Мне до слез жалко красавца Тимофея Рваного. Настоящая, сочная жизнь предстает на страницах романа.

 





Судьба «Поднятой целины» доказывает еще раз, что нельзя служить идее, которая призывает строить счастье с помощью жестокости. Писатель прежде всего человеколюбец, а уже потом политик. Шолохов, выполняя сталинский заказ, как бы оправдывал своим талантом те неслыханные надругательства и беззакония, которые творили над крестьянством.

К героям романа отношение также противоречивое. Особенно это касается Давыдова и Нагульнова. Бывший балтийский матрос, слесарь Краснопутиловского завода подкупает своей силой, честностью, умением понять и признать ошибки, отсутствием зазнайства. Мы сочувствуем ему, когда он, надрываясь, пашет свою десятину. Нельзя не погрустить над его гибелью. Но мы не можем не удивляться легкости, с которой этот горожанин берется судить о сельском хозяйстве. Нас отталкивает его отношение к «кулакам». Ни разу его не посещает мысль, что это, прежде всего, люди, имеющие такое же право на счастье, жизнь и свободу, как он сам! После разговора с секретарем райкома он размышляет: «Почему его нельзя к ногтю? Нет, братишка, извини! Через твою терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вредителя».

Макар Нагульнов до мозга костей предан идее мировой революции. Это человек, которому лично ничего не надо, аскет, живущий ради высших интересов. Но страшно становится, когда читаешь его признания: «Жа-ле-е-шь? Да я... тысячи станови зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их надо в распыл... Для революции надо... Я их из пулемета...» Не такие ли, как Нагульнов, с легким сердцем ради «революции» и уничтожали тысячи ни в чем не повинных людей? Макар ведь не только говорит. Он не задумываясь применит силу, чтобы заставить казаков сдать хлебнет! К настоящей, счастливой жизни подымает людей не сила, не принуждение. Человек должен почувствовать, что он хозяин своей судьбы, а не винтик в огромной государственной машине. Человек хочет быть хозяином над землей не в песне, а на своем, пусть небольшом участке. Он должен есть хлеб, выращенный на его земле и его руками, а не «отпущенный» властями. Сегодня уже приняты законы, возрождающие крестьянство. Сегодня уже началось возрождение казачества.

Роман «Поднятая целина» — выдающееся произведение. Он всегда останется памятником жизни казачества, историческим свидетельством трудной эпохи, напоминанием о том, что нельзя строить светлое будущее на насилии и подчинении людей.