Достоевский рисует «страшный мир» Петербурга, где чувствуют себя, как рыба в воде, Лужины и Лебезятниковы. Этому городу противопоставлен молодой герой, трагически переживающий страдания окружающего мира. Зло этого мира приобретает в его сознании вселенские масштабы, и он приходит к выводу о необходимости «бунта». Всех людей Раскольников делит на две категории: необыкновенные личности и «тварь дрожащую». Сильные личности имеют, по его мнению, право преступить закон. Желая спасти человечество, он становится на путь насилия, утверждая даже право на «кровь по совести».

Проблема преступления есть проблема о том, все ли дозволено. Все ли дозволено? Эта проблема всегда мучила Достоевского, она становилась перед ним все в новых и новых формах. На эту тему написаны «Преступление и наказание», а также в значительной степени «Бесы» и «Братья Карамазовы». Тема эта становится испытанием человеческой свободы. Когда пошел человек путем свободы, перед ним стал вопрос, существуют ли нравственные границы его природы, на все ли он может дерзнуть. Свобода, переходящая в своеволие, не хочет уже знать никаких святынь, никаких ограничений. Если нет Бога, если сам человек бог, то все дозволено. И вот человек u1080 испытывает свои силы, свое могущество, свое призвание стать человекобогом. Человек делается одержимым какой-нибудь «идеей», и в этой одержимости уже начинает угасать его свобода, он становится рабом какой-то посторонней силы. Он балансирует над бездной. Этот процесс гениально изображен Достоевским. Тот, кто в своеволии своем не знает границ своей свободы, теряет свободу, тот становится одержимым «идеей», которая его порабощает. Раскольников совсем не производит впечатление свободного человека. Он — маньяк, одержимый ложной «идеей».

Черновые тетради к «Преступлению и наказанию» дают возможность проследить, как долго Достоевский искал ответ на главный вопрос романа: почему убил Раскольников? И ответ этот был далеко не однозначен для автора. В первоначальном замысле повести (письмо к Каткову) это «простая арифметика»: убить одно ничтожное, вредное и богатое существо, чтобы осчастливить на его деньги много прекрасных, но бедных людей: «Бедная мать, бедная сестра. Я хотел для вас. Если есть тут грех, я решился принять его на себя, но это только чтоб вы были счастливы»; «Умереть гордо, заплатив горой добра и пользы за мелочное и смешное преступление юности». Во второй (пространной) редакции Раскольников все еще изображается гуманистом, жаждущим вступиться за «униженных и оскорбленных»: «Я не такой человек, чтобы дозволить мерзавцу губить беззащитную слабость. Я вступлюсь. Я хочу вступиться». Парадоксальная идея убийства из любви к другим, убийства человека из любви к человечеству постепенно «обрастает» стремлением Раскольникова к власти, но Раскольников пока еще стремится к власти не из тщеславия. Он хочет получить власть, чтобы целиком посвятить себя служению людям, хочет использовать власть только на добро людям: «Я власть беру, я силу добываю — деньги ли, могущество ль — не для худого. Я счастье несу».


 







Достоевский проникает глубже в душу преступника и за идеей заблуждения доброго сердца, убийства ради любви к людям, власти ради добрых дел открывает самую страшную и чудовищную для него идею — «идею Наполеона», идею власти ради власти, идею, разделяющую человечество на две неравные части: большинство — «тварь дрожащая» — и меньшинство — «властелины», призванные от рождения управлять большинством, стоящим вне закона и имеющие право, как Наполеон, во имя нужных им целей переступать через закон и нарушать божественный миропорядок. В третьей (окончательной) редакции «идея Наполеона» полностью «созревает»: «Можно ли их любить? Можно ли за них страдать? Ненависть к человечеству... Он хочет властвовать — и не знает никаких средств. Поскорей взять во власть и разбогатеть. Идея убийства и пришла ему готовая. «Чем бы я ни был, что бы я потом ни сделал, — был ли бы я благодетелем человечества или сосал бы из него, как паук, живые соки — мне нет дела. Я знаю, что я хочу властвовать, и довольно»; «Слушайте: есть два сорта людей. Для высших натур можно переступать через препятствия».

Теории Раскольникова противопоставлено христианское мироощущение Сони Мармеладовой, которая жертвует своей честью ради других. Она требует от Раскольникова покаяния. Она наделена чувством жалости и сострадания, чуткостью, самоотверженностью. Именно эти качества, по мысли Достоевского, а не месть и не злоба нужны миру. Есть в романе носитель буржуазно-торгашеского мироотношения (Лужин); есть циничный проповедник эгоистических, эгоцентрических взглядов (Свидригайлов); есть защитник идей «разумного эгоизма» революционных демократов Разумихин, идеи которого противостоят идеям Раскольникова и которые, по мнению писателя, явно несостоятельны. Но основная ось борьбы проходит между идеями «наполеонизма» (Раскольникова) и христианского страдания, милосердия и сострадания (Сони). Идеи Раскольникова терпят крушение — и потому, что они утопичны и бесчеловечны, и потому, что его натура противится и враждебна холодному эгоистическому расчету. Но не торжествуют и те идеи, которые представлены в романе Сонечкой Мармеладовой. Роман обрывается сценами на каторге; перерождения Раскольникова писатель не мог показать, ибо жизнь не давала для этого оснований: эксперимент остался лишь литературным экспериментом. В романе «Идиот» писатель хотел «изобразить положительно прекрасного человека». Им является князь Мышкин, человек «не от мира сего», любящий больше всего детей (за их душевную чистоту) и природу. Он проповедует доброту и гуманность, выступает против бесчеловечного отношения общества к преступнику, против смертной казни. Он против католицизма, против преклонения перед Западом, за то, чтоб воссиял «наш», «русский Христос», чтобы все чувствовали связь с верой, с родной землей. Человечество, по его мысли, обновится, может быть, «одною только русскою мыслью, русским Богом и Христом». Без веры в Бога или даже с верой только в хлеб человек обречен.

Мышкину в романе противостоит Рогожин, всю свою жизнь отдавший земной, страстной любви. Против теории смирения решительно выступают Ипполит, не приемлющий окружающей жизни с ее бесправием и неразумностью; иронически обрисованные молодые нигилисты (см. хотя бы VII—VIII главы, ч.II), не верящие ни во что. Мышкин, несмотря на гуманистическую сущность его идей, победителем не оказывается: он оторван от окружающего мира, слишком наивен и непрактичен. Счастья людям он не принес, наоборот, сделал несчастной Аглаю и невольно толкнул Рогожина на убийство Настасьи Филипповны. Закончил он тем, с чего начал, — безумием. Поставив сложнейший вопрос о «положительно прекрасном человеке», Достоевский не мог разрешить его до конца. «Идеальный герой» получился лишь «героем с идеалом», противоречивым, как его имя: Лев Мышкин. В романах Достоевского буквально разыгрываются битвы идей, ибо это идеологические романы. Идеи, овладевая героями, становятся страстью; они не поглощают личность, а, наоборот, определяют ее неповторимость. Между грехом и святостью пролегает путь героя Достоевского, путь над бездной.