Письмо матери его измучило. Главнейшая суть дела сразу же была решена в его голове: «Не бывать этому браку, пока я жив». Господин Лужин был для него ясен. Но вот мать и сестра? Пишут: «человек деловой и, кажется, добрый». Шутка ли, поклажу взялся за свой счет доставить в Петербург. Ну как же не добрый? Да и мамаша-то чего ж, однако, крутит? С чем она в Петербург явится? Ведь она уже догадалась, что ей с Дуней нельзя будет жить после брака. Говорит: «Сама, дескать, откажусь». На что надеется? На пенсион и на косыночки зимние, которые вяжет по вечерам, глаза свои старые портит. На это не проживешь. Значит, все-таки на благородство чувств господина Лужина надеется: «Сам, дескать, предложит, упрашивать будет».

...Ну, да уж пусть мамаша, уж Бог с ней, она уж такая, но Дуня-то что? Мамаша вон пишет: «Дунечка многое может снести». Уж коли господина Свидригайлова со всеми последствиями могла снести, то и господина Лужина может снести, излагающего теорию о преимуществе жен, взятых из нищеты и облагодетельствованных мужьями, да еще сказавшего это чуть ли не при первом свидании. Но Дуня-то, Дуня! Почему же она соглашается? Для милого, для дорогого брата, для меня! Ну как же-с, счастье его может устроить, в университете содержать, компанионом сделать в конторе, всю судьбу его обеспечить; пожалуй, богачом впоследствии будет, почетным, уважаемым, а может быть, даже славным человеком окончит жизнь!

«Не бывать тому, пока я жив! Не принимаю!..» Так мучил он себя и поддразнивал даже с каким-то наслаждением. Однако выхода не видел. Но вдруг он вздрогнул: мысль о старухе-процентщице пронеслась у него в голове. Раскольников огляделся: он был на бульваре. Выглядывая скамейку, он заметил впереди себя молоденькую девушку. Она шла по такому зною простоволосая, без зонтика и без перчаток. На ней было легкое платье, едва застегнутое, и сзади у талии разорванное. Она была совсем пьяна. В стороне, в шагах пятнадцати, на краю бульвара остановился господин, он бросал на девушку взгляды, которые не оставляли сомнения в его намерениях.



 




- Эй, вы, Свидригайлов! Вам чего тут надо? - крикнул Раскольников и, сжимая кулаки, направился к незнакомцу.


Неизбежную драку предотвратил внезапно появившийся городовой, тот мигом понял все.
- Ах, жаль-то как! - сказал он, качая головой, - совсем еще ребенок. Напоили и обманули. - Городовой пытался узнать у девушки, где она живет, чтобы отправить ее домой на извозчике. Раскольников дал для этого двадцать копеек. Девушка пошла по бульвару, городовой за ней.

«А куда ж я иду? Странно, ведь я зачем-то пошел. К Разумихину я пошел, вот куда, теперь вспомнил...»

Разумихин был один из его прежних товарищей по университету. Занимался он усиленно, не жалея себя, и за это его уважали. Это был весьма веселый и сообщительный парень, добрый до простоты. Впрочем, под этой простотой таились и глубина, и достоинство. Наружность его была выразительная - высокий, худой, всегда худо выбритый, черноволосый. Иногда он буянил и слыл за силача. Никакие неудачи его не смущади и никакие обстоятельства, казалось, не могли придавить его. Он был очень беден и решительно сам, один, содержал себя, добывая кой-какими работами деньги. Раскольников не был у него уже давно.