О лирике Пушкина говорить трудно. Как объединить вместе несколькосот таких разных во всех отношениях стихотворений? Стихотворений,объединяемых, кажется, лишь одним - именем автора - Пушкина?Решить эту задачу помогает сам Пушкин. Есть у него произведения,дающие своеобразный ключ к многообразию его лирики, неизменносопровождавшей его на протяжении его жизненного и творческогопути.Одно из них - новелла "Египетские ночи" (1835). В ней русский поэтЧарский дает приезжему гастролеру-итальянцу тему для стихотворнойимпровизации: "Поэт сам избирает предметы для своих песен; толпа неимеет права управлять его вдохновением". Чарский тяжело переживаетмучительную зависимость от читателей, требующих, чтобы поэзияпоучала и воспитывала их, и желает найти поддержку в своихсомнениях у итальянского импровизатора. В стихотворении,произнесенном итальянцем, поэт объясняет бесцельность, с точкизрения толпы, своей деятельности тем,... что ветру и орлу. И сердцу девы нет закона. Таков поэт, какАквилон, Что хочет, то и носит он...И далее итальянец говорит о "быстроте впечатлений", которыепроизводит на поэта окружающий мир.Такое же понимание деятельности поэта содержится в стихотворении"Эхо" (1831 год). Всякое впечатление бытия порождает в творческомсознании поэта "отклик", "ответ":Тебе ж нет отзыва... Таков ты и поэт! заканчивает Пушкин стихотворение, уподобляя поэта-лирика эху. Чтопоэт здесь имеется в виду лирический, ясно из перечисления"впечатлений": охота на зверя, гром, пение девы, буря и водные валы,сельские пастухи - все это темы для лирика и, отметим, с известнойточки зрения, темы весьма мелкие. Ведь здесь нет ни политики, ниморали того, что бы воспитывало, в недостатке чего упрекали Пушкинаи критики - декабристы, и критики - охранители, а после смерти поэтаи революционные демократы, особенно Писарев. Лирическая стихияпронизывает все крупные стихотворные формы Пушкина, поэтому и"Руслан и Людмила", и "Евгений Онегин", и "Домик в Коломне"вызывали упреки в болтовне, отсутствии связи прекрасных картин,отсутствии общей мысли. Но есть и лирика, тем более пушкинская. Всепроявления жизни равны перед поэтом и равно достойны статьпредметом его лирического шедевра.В этом смысл прекрасной фразы из 5-й статьи Белинского о Пушкина:"Общий колорит поэзии Пушкина и в особенности лирической внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность". Последнееслово в обыденной речи часто понимают мелко: как доброе,милосердно-жалостливое отношение к человеку. Это верно, но за что?почему? Вот определение гуманности из новейшего философскогословаря: "гармоническое развитие свойственных человеку ценностныхспособностей чувства и разума", "высшее культурное и нравственноеразвитие" их "в эстетически законченную форму". Т.е. гуманность - этокрасота, формула Белинского тафталогична, красота оказала лелеющеедействие на душу критика-демократа. И он прав и глубок в своемопределении: ценностные способности чувства и разума поэта - вотисточник многообразия пушкинской лирики, уникальная способностьПушкина самый ничтожный и низкий предмет возвести в перлсоздания.Я считаю, что разговор о лирике Пушкина по "темам": тема дружбы,тема свободы и т.д. - неплодотворен, ибо он обязательно избирателен.При тематическом подходе полнота пушкинской личности, беззаконнаясвобода, с которой он переходил от темы к теме, пропадают.06 этом же свидетельствует и применение к Пушкину понятия"лирический герой". Если понимать под этим литературоведческийтермин, то в лирике Пушкина лирического героя нет. Лирическийгерой предполагает наличие в лирике поэта единства авторскогосознания, его сосредоточенность на определенном круге проблем,настроений и т.п. Но главное, что личность - не только субъект, но иобъект произведения, его тема. Для Пушкина - лирика, такаясосредоточенность на теме собственного Я не характерна, в отличие отТютчева, Фета и особенно Лермонтова. Для Пушкина его собственноеЯ - одна из тем, одно из проявлений равноценного во всех своихнаправлениях мира. Сказать, каков был человек, написавший "Поэт!"("Поэт! не дорожи любовию народной"), "К вельможе", "Бесы","Элегию" ("безумных лет угасшее веселье"), "Ответ Анониму" "Мигвожделенный настал" (берем подряд стихи 1830 года), на основаниисодержания этих стихов невозможно, ибо здесь не видно единстваличности. Точнее, оно есть, но самое общее - носитель творческогосознания, субъектная призма, обладатель "магического кристалла", иливот еще пушкинская формула: "Все волновало нежный ум". Зато уЛермонтова, Блока, дореволюционного Маяковского единыйлирический герой проявлен вполне определенно.Анализ одного стихотворения, выбранного из множества, начинается собоснования этого выбора. Трудно поверить современному школьникуили абитуриенту, заявляющему: "Мое любимое стихотворение Пушкина- "К Чаадаеву" -- и начинающему его "анализировать". Поэтому мыпредложим в качестве образца анализа "взрослое" стихотворениеПушкина, о котором вряд ли упоминают в школе, но для такогоанализа важно, чтобы выбравшая лирическая миниатюра "говорила" умуи сердцу интерпретатора, ведь индивидуальность проявляется преждевсего в непосредстаенном отношении.В 30-е годы Пушкин мало печатал стихотворений, выходил к читателюкак прозаик, драматург, историк, журналист и критик. Лирика этоговремени стала известна лишь после смерти поэта.Осталось в рукописях и стихотворение, начинающееся строкой "Недорого ценю я громкие права" и имеющее взятый Пушкиным в скобкизаголовок - "Из Пиндемон-ти". Пиндемонти - современный Пушкинуитальянский поэт, и заголовок указывает, что стихотворение или егоосновные идеи заимствованы. Но исследователи не нашли уПиндемонти ничего подобного пушкинской миниатюре. Выходит, чтопоэт, даже не собираясь публиковать стихотворение, даже в рукописи,для себя стремился замаскировать, ослабить свое авторство, отвести егоот себя хоть частично, настолько необычно и содержаниестихотворения. О чем же оно? О свободе, но понимание ее вовсе нетакое, как в вольнолюбивых стихах 15-летней давности. Там свободапрежде всего политическая. "Из Пиндемонти" даже сейчас поражаетоткровенностыо проповедуемой в нем полной аполитичности и поэта ичеловека. И выясняется удивительная вещь: как современно звучитстихотворение далекого 1836 года в наших нынешних перестройках ипотрясениях! Пушкин начинает с отрицания ценности Декларации правчеловека, от которой и сейчас в нашей стране продолжает "не однакружиться голова". Поэта абсолютно не соблазняет власть каксамодержавная, так и парламентско-демократическая. И даже свободаслова вызывает лишь презрительную насмешку: "печать морочитслухов". Тогдашняя цензура вряд ли разрешила стихотворение.Стихотворение редко упоминалось и в массовых пушкиноведческихизданиях при Советской власти.Итак, свобода от политики, от властей, от народа, от средств массовойинформации. "Иные, лучшие мне дороги права; (Иная, лучшаяпотребна мне свобода". Какая же?-Свобода честного человека. Такой человек эгоистичен, он желает "себелишь одному Служить и угождать", своим прихотям. Этот желанный,но так и не обретенный поэтом идеал жизни пронизывает все мыслиПушкина в последние годы жизни. Но каковы же эти "прихоти"? А вотв них-то и светит нам "лелеющая душу гуманность" нашегонационального гения. Служить себе, по мысли Пушкина, значитлелеять в себе частицу эстетического идеала, искру божественнойкрасоты. Для этого поэт, никогда не покидавший пределов отечества,требует свободы передвижения ("скитаться здесь и там"), чтобы иметьвозможность все время, всю жизнь наслаждаться красотами природы иумиляться творениями искусства. "Вот счастье! вот права..." - обрываетон последнюю строчку.Написанное 6-стопным ямбом с парной рифмовкой("александрийским" стихом) стихотворение публицистично. В неммного высокой общественно-политической лексики, но в контекстеиронически сниженных, почти бранных речений (сладкая участь,морочить слухов, чуткая цензура, балагур, ливрея, гнуть шею) онаполучает безусловно отрицательную оценочную окраску, которуюзамыкает известная гамлетовская формула: "Слова, слова, слова".Поэтому традиция гражданской лирики, политической сатиры, ккоторой тяготеет стихотворение в жанровом отношении, фактическиотрицается Пушкиным как в ее декабристском (Рылеев, Кюхельбекер),так и последекабрьском ("Дума" Лермонтова) в вариантах. Тем не менееораторское начало этой поэзии играет решающую роль всинтаксическом строе "Из Пиндемонти": вторая "позитивная" частьстихотворения открывается стихотворными переносами анжамбманами: Никому Отчета не давать...; самому Служить иугождать; для власти, для ливреиНе гнуть... В стихотворении нагляднопроявляется важнейшая черта стилистики позднего Пушкина:соединение высокого и низкого, но не как смесь, а синтез этих начал вновое качество пушкинского стиля так удивил его современников.