В романтический период тема свободы занимала в поэзии Пушкина особое место в том смысле, что она была в точном и глубоком значении этого слова ведущей. Мотивы свободы не просто часто встречаются в романтической лирике, но они пронизывают ее насквозь, придавая ей весьма своеобразный, неповторимый облик. Любимые герои пушкинской лирики романтической поры всегда причастны к свободе и жаждут ее. Таковы Карагеорги из стихотворения 1820 г. «Дочери Карагеоргия» («гроза луны, свободы воин»), Брут в стихотворении «Кинжал» («…но Брут восстал вольнолюбивый»), Чаадаев из пушкинского послания к нему («… вольнолюбивые надежды оживим»), генерал Пущин из стихотворения, ему адресованного

    * «И скоро, скоро смолкнет брань
    * Средь рабского народа,
    * Ты молоток возьмешь во длань
    * И воззовешь: свобода!») и т. д.

Самого себя в стихах романтического периода Пушкин называет «свободы друг миролюбивый» («Алексееву»), Он дорожит свободным характером своей лиры и дает ей имя «вольного гласа цевницы» («Из письма к Гнедичу»). В стихотворении «Дельвигу» он провозглашает: «Одна свобода мой кумир». Понятие свободы относится Пушкиным к разряду высших человеческих ценностей. В стихотворении 1823 г. «Л. Пушкину» он восклицает:

    * «Теперь ты юноша - и полною душой
    * Цветешь для радостей, для света, для   свободы.  
    * Какое   поприще   открыто   пред   тобой…».

Мотивы свободы в южной лирике Пушкина являются не только тематически ведущими, но и конструктивными в стилистическом плане. В значительной мере они определяют особенную образность пушкинских стихов этого времени. В мире природы в ту пору Пушкина привлекают преимущественно море, океан, грозы, всякого рода стихии. Потому и привлекают, что, попадая в поэтический контекст, они естественно ассоциируются со свободой. В стихотворениях Пушкина гроза - «символ свободы» («Кто, волны, вас остановил…»), океан - «свободный» («Приветствую тебя, свободный океан…»), море - «свободная стихия».

Образом «свободной стихии» открывается последнее романтическое стихотворение Пушкина «К морю» (1824). Показательно, что это итоговое и программное (по определению   М.   Цветаевой,   «наиромантичнейшее»)   стихотворение Пушкина посвящено теме свободы и все строится на этой теме. Как сюжетная завязка, как ввод в самое   главное   звучат   начальные   слова   стихотворения:

    * Прощай, свободная стихия!
    * В последний раз передо мной
    * Ты катишь волны голубые
    * И блещешь гордою красой…

 




С этим исходным образом воплощенной свободы (море свободное и оно же - стихия: свободное и стихия - как бы вдвойне свобода) в стихотворении все связано: и слова, и мысли, и поэтические воспоминания. В тесной связи с ним возникают в стихотворении и образы Наполеона и Байрона. Соотнесенность этих образов и этих имен с образом моря не является лишь внешней (оба они погибли вблизи моря). Хотя и по-разному, оба соотносятся в сознании Пушкина с понятием свобода. В стихотворении «Недвижный страж дремал…» 7ушкин именно в таком свете характеризовал Наполеона: «Мятежной вольности наследник и убийца». Байрон  относится с понятием свободы по-иному и особенно и непосредственно. Для Пушкина, автора элегии «К морю», Байрон прежде всего певец свободы и человек, погибший за свободу:

    * Исчез, оплаканный свободой,
    * Оставя миру свой венец,
    * Шуми, взволнуйся непогодой:
    * Он был, о море, твой певец.
    * Твой образ был на нем означен,
    * Он духом создан был твоим:
    * Как ты, могуч, глубок и мрачен,
    * Как ты, ничем не укротим…

Однако Пушкин южного периода не только воспевает свободу, но и сомневается в свободе, мучается теми проблемами, которые свобода ставит перед человеком, перед людьми и народами. В трактовке темы свободы у Пушкина-романтика нет однозначности и одномерности. В известном смысле можно сказать, что в постановке и решении этой темы в целом Пушкин-романтик выступает не исключительно как романтик: он выходит за преде лы только романтического сознания.

Постановка Пушкиным темы свободы, если брать ее всесторонне и в полном объеме, носит остропроблемный, антиномический характер. В освещении этой темы у Пушкина все далеко не так просто, как может показаться на первый, не очень внимательный взгляд, и тем более не все решено до конца. В стихотворении «Демон» Пушкин причислял чувство свободы к «возвышенным» чувствам. Таким именно оно и было для него всегда. Вместе с тем слово «свобода», вызывая у Пушкина сильный порыв и высокий энтузиазм, не менее того вызывало его и на трудные размышления. Свобода для него была и возвышенным идеалом, и трагической в своей глубокой основе проблемой.

Проблемность темы свободы, ее внутренняя трагедийность связаны были для Пушкина больше всего с постепенно укреплявшимся в нем сознанием неспособности людей и народов современного ему мира не только бороться за свободу, но и принять ее. По сути именно этой теме внутренней несвободы человека в большой мере посвящена поэма Пушкина «Цыганы».

Трактовка Пушкиным темы свободы в ее трагическом повороте не ограничивается одним или двумя стихотворениями. Она намечает особую и достаточно устойчивую линию в пушкинской лирике южного периода, она находит в стихах все новое развитие и заострение.

Эта тема с особенной силой звучит в стихотворении 1823 г. «Свободы сеятель пустынный…». Об этом стихотворении Пушкин сообщал А. И. Тургеневу в письме от 1 декабря того же года: «… написал на днях подражание басне умеренного демократа Иисуса Христа (Изыди сеятель сеяти семена свои)…» (IX, 80). Признание Пушкина означает более всего то, что стихотворение его написано в стиле евангельской притчи, в той же серьез-вой и возвышенной тональности.

Стихотворение Пушкина о сеятеле - это не сахара, а высокая драма. Дело в том, и это очень важно, что подобная трактовка темы свободы вовсе не исключала для Пушкина в- одновременно другого, более для него привычного подхода к теме. И в мучительных сомнениях своих Пушкин продолжает любить свободу и мечтать о ней не менее горячо, чем прежде. Свободолюбивые стихи он пишет параллельно трагическим стихам о свободе. Но это-то как раз и характеризует объемность пушкинского сознания, это и обусловливает пушкинскую проблемность и острый драматизм в решении темы.