После окончания войны 1812—1815 гг. в России возникают тайные политические общества, распространявшие свободомыслие и идеи борьбы с самодержавием и феодально-крепостническим строем. Постепенно в русском обществе того времени складываются два враждующих между собой политических лагеря: реакционеров-крепостников и передовой молодежи во главе с декабристами, борьба между которыми и определила всю общественную и культурную жизнь России первых десятилетий XIX в. Декабрист И. Д. Якушкия в своих записках так говорит об. этом времени: «В 1814 году существование молодежи в Петербурге было томительно. В продолжение двух лет мы имели перед глазами великие события, решившие судьбы народов, и некоторым образом участвовали в них; теперь было невыносимо смотреть на пустую петербургскую жизнь, слышать болтовню стариков, выхваляющих все старое и порицающих всякое движение вперед. Мы ушли от них на 100 лет вперед».

Молодой Пушкин становится выразителем вольнолюбивых, либеральных, как тогда говорили, устремлений передовой, патриотически настроенной дворянской молодежи. Крепнет его Дружба с П. Я. Чаадаевым. Он общается с «либералистом» Н. И. Тургеневым, атеистом и «якобинцем» Н. И. Кривцовым, республиканцем Якушкиным, умным и пылким Никитой Муравьевым и другими участниками декабристского движения.
Пушкин подозревал б существовании тайного политического общества и о том, что его участниками являются Н. И. Тургенев и его лицейский друг Пущин, которого поэт не раз упрекал в скрытности. Об этом рассказывает Пущин: «Самое сильное нападение Пушкина на меня по поводу общества было, когда он встретился со мною у П.. И. Тургенева, где тогда собирались все желавшие участвовать в предполагаемом издании политического журнала. Тут, между прочим, были Куницын и наш лицейский товарищ" Маслов. Мы сидели кругом большого стола. Маслов читал статью свою о статистике. В это время я слышу, что кто-то сзади берет меня за плечо. Оглядываюсь — Пушкин! «Ты что здесь делаешь? наконец поймал тебя на самом деле»,шепнул он мне на ухо и прошел дальше. Кончилось чтение. Подхожу к Пушкину, здороваюсь с ним; подали чай, мы закурили сигаретки и сели в уголок.

«Как же ты мне никогда не говорил, что знаком с Николаем Ивановичем? Верно, это ваше общество? Я совершенно случайно зашел сюда, гуляя в Летнем саду. Пожалуйста, не секретничай: право, любезный друг, это пи на что не похоже!» Однако Пущий не открыл тогда своему другу существования тайного общества. Через десять с лишним лет, работая над десятой главой «Евгения Онегина», Пушкин припомнил и описал петербургские сходки «друзей свободы», в среде которых не раз бывал и он сам:

Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры



 







И вдохновенно бормотал.

Пушкин быстро становится в центре литературной жизни, Петербурга. В конце 1817 г. общество «Арзамас» распалось, однако литературная борьба не затихла. Еще ирзамасцы начали проникаться политическими интересами. Н. И. Тургенев записывает в дневнике 29 сентября 1817 г.: «Третьего дня был у нас Арзамас. Нечаянно мы отклонились от литературы и начали говорить о политике внутренней. Все согласны в необходимости уничтожить рабство» . Тургенев предпринимает неудачную попытку издания политического журнала, к участию в котором был привлечен и Пушкин. Поэт посещает «Вольное общество любителей российской словесности», связанное с декабристскими кругами. Союз благоденствия требовал от каждого своего члена, чтобы он старался «изыскать средства изящным искусством дать надлежащее направление, состоящее не в изнеживании чувств, но в укреплении, благородство-вашш и возвышении нравственного существа нашего», чтобы он убеждал, что «сила и прелесть стихотворений не состоит ни в созвучии слов, ни в высокопарности мыслей, ни в непонятности изложения, но в живости писаний, в приличии выражений, а более всего в непритворном изложении чувств высоких и к добру увлекающих». В этом направлении и развивалась деятельность «Вольного общества». Членами общества были Рылеев, братья Бестужевы; в нем участвовали и друзья поэта — Дельвиг и Кюхельбекер, поэты П. Гнедич и Е. А. Баратынский. В органе этого общества «Соревнователь просвещения и благотворения» появилась своего рода поэтическая декларация Пушкина, начинающаяся заявлением о независимости его поэзии: «Па лире скромной, благородной, земных богов я не хвалил...» и закапчивающаяся словами раннего понимания своего значения в России, своей народности:

И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.
(«К Н. Я. Плюсковой», 1818)

Весной 1819 г. в Петербурге организуется негласный литературный кружок «Зеленая лампа», связанный с Союзом благоденствия. В кружок входили Ф. Н. Глшша, С. П. Трубецкой, П. П. Каверин, Я. Н. Толстой и другие члены Союза благоденствия, друг Пушкина А. А. Дельвиг. По свидетельству председателя общества Я. Толстого, «оно получило название «Зеленой лампы» по причине лампы сего света, висевшей в зале, где собирались члены. Под сим названием крылось, однако же, двусмысленно подра-зумеыие, и девиз общества состоял из слов: «Свет и Надежда»