Они могучи по своей мысли, забавны и вместе с тем трагичны по ему ядовитому ехидству, очаровывают своим языковым совершенство!
А. В. Луначарский

Творчество М. Е. Салтыкова-Щедрина тесно связано с темой борьбы за освобождение русского народа от крепостничества и самодержавия, современники его даже называли «прокурором общественной жизни». Своими произведениями он критиковал также бездействие простого народа перед лицом угнетателей.

В своих знаменитых сказках, т. е. в удобной форме по цензурным соображениям, Салтыков-Щедрин  очень ярко выражает свое отношение ко всему этому с помощью замены действующих лиц с людей на животных. Хотя на самом деле зоологические маски не скрывают политической сущности щедринских образов, а, наоборот, подчеркивают ее.

Так, самодержавие разоблачается в сказке «Медведь на воеводстве», мещанство высмеивая в «Премудром пескаре», реформа так называемого «освобождения» — в «Диком помещике», об крепостного народа показывается в «Коняге» и др.

Приведем примеры содержания некоторых сказок. В сказке «Самоотверженный заяц» заяц, яг провинившийся перед волком, покорно ждет, когда тот захочет его съесть:
«— Бежим! — говорил между тем посланец.

Услыхавши это слово, осужденный на минуту словно преобразился. Совсем уж в комок собрал и уши на спину заложил. Вот-вот прянет — и след простыл. Не следовало ему в эту минуту на ваГ логово смотреть, а он посмотрел. И закатилось заячье сердце.
— Не могу, — говорит, — волк не велел».

Волк отпускает зайца домой, так как пока сыт, но приказывает вернуться позже. И дисциплинированный заяц... возвращается. В реальности это красочный пример покорности русского мужика, который привык кому-либо повиноваться; против этого категорически настаивает Салтыков-Щедрин, тая, что за свободу надо бороться, и прежде всего самому народу.


 





То же касается и сказки «Коняга»: «Летом с утра до вечера землю работает; зимой, вплоть до оттепели, «произведения» возит. А силы Коняге набраться неоткуда: такой ему корм, что от него тол зубы нахлопаешь».

В сказке «Премудрый пескарь» писатель высмеивает трусливого обывателя, интеллигента-консерватора. Он хотел прожить так, чтобы не испытывать резких перемен и вообще каких-либо потрясай и изменений, «...чтобы никто не заметил». Правильнее это было бы назвать не жизнью, а существованием. И все, кто думает так же, как и этот «премудрый» пескарь «не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия... живут, даром место занимают да корм едят».

Сказка «Медведь на воеводстве» повествует о власти. В ней рассказывается о трех медведя! которых поставили воеводами. Все трое — красочные портреты разновидностей плохих начальник^ в государственных структурах. Первый считал, что только крупные жестокие расправы могут  вписать его в историю как знаменитого и уважаемого воеводу, но не успел он «скровопролитничать» как нечаянно спросонья съел Чижика, что резко унизило его перед глазами всего леса, и первого Той тыгина отстранили от воеводства: «Лев не только не наградил его, но собственнолапно на Осло, докладе сбоку нацарапал: «Не верю, штоп сей офицер храбр был; ибо это тот самый Таптыгин, кй рый маво Любимова Чижика сиел!» Второму удалось-таки совершить крупное злодейство (задрал qcd скотину у крестьянина и развалил крышу), но никому оно не понравилось, и уважения второй Топтыгйн тоже не получил:
«— Ишь, анафема! перед начальством выслужиться захотел, а мы через это пропадать дол А ну-тко-то, братцы, уважим его!

Сказавши это, поставили рогатину на то самое место, где Топтыгину упасть надлежало, Затем содрали с него шкуру, а стерво вывезли в болото, где к утру его расклевали хищные птицы».

Третий Топтыгин решил проблему просто: «Главное в нашем ремесле — это: laissez passer, lair faire! [позволять, не мешать! (фр.), (предоставление со стороны государства полной свободы действия частному предпринимательству)]», т. е., проще говоря, ничего не делал». Его не отстранили от доге сти, и умер он «участью всех пушных зверей» — убили охотники.
Можно сказать, что поведение государственных чиновников и в наше время подобно поведен этих медведей: осмеиваются здесь вечные чиновничьи гпупость, безделье, нахлебничество.

Отдельно хотелось бы затронуть то, каким языком Салтыков-Щедрин пишет сказки. Стиль очень сильно влияет на восприятие произведения. Наряду с зоологическим уподоблением писатель (эзоповым языком) широко использует просторечные выражения, разговорную речь, а также пословицы и поговорки («... это уж не срамное злодейство..., этакая ведь, братцы, уморушка!», «...юркнул в бер' засунул лапу в хайло и залег», «Даже у белки, и у той нынче права!» и многое другое). А такие приемы как известно, очень помогают авторам добиться наиболее яркого выражения своих мыслей (ведь любой русский человек знает, что намного весомее сказать одно простое, народное слово, чем долго и, возможно, безрезультатно подбирать литературные, а Салтыков-Щедрин использовал такие слова именно в сказках с целью сближения с народом, ведь все его творчество — для народа). Можно с уверенностью сказать, что такой прием еще более прибавил «сатиричности» его сказкам, которые сами по себе образно богаты.

В заключение хочу напомнить, что герои сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина прочно вошли в нашу повседневную речь, потому что они символизируют качества, присущие некоторым людям во все времена вне зависимости от типа власти, социальной организации общества. Он писал о русском народе, менталитет которого поныне содержит качества, которые так возмущали автора.