Тема Великой Отечественной войны занимает в русской прозе второй половины XX века одно из центральных мест, так как эта трагедия оставила кровавый след в душах миллионов людей и в то же время продемонстрировала силу народного сопротивления фашистскому порабощению. Сама трактовка данной темы на протяжении 40-х - 90-х годов эволюционирует, отчасти меняется, ибо меняются и сами военно-исторические концепции, которым следуют писатели. В годы войны тема трактовалась преимущественно в героико-романтическом ключе, с достаточно ощутимым публицистическим зарядом. Существовали целые зоны умолчания по цензурным причинам. В послевоенный период, с одной стороны, нарастает мифологизация военных событий (Бубённов, «Буря» Эренбурга), с другой же стороны, возникает тенденция так называемого беспафосного изображения Великой Отечественной войны, которая берёт начало с романа «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова.

В годы оттепели многие цензурные запреты оказываются снятыми, и рамки правдивого изображения войны заметно расширяются. Как произведение знаковое была воспринята «Судьба человека». Стоит обратить внимание, что ранее на первом плане было изображение героического, а на втором - трагического. У Шолохова эти категории как бы поменялись местами. В этот период возникает и такое явление, как «шестидесятническая военная проза». Проза о войне и военная проза - не одно и то же. Проза о войне может быть и фальсифицированной, и идеологизированной. В шестидесятнической военной прозе правдивое изображение противоборства воюющих сторон неотделимо от критики сталинизма, критики его военной доктрины и порождённых им порядков, множивших кровь и жертвы.

 Правдиво изображая войну советского народа с фашизмом, писатели значительное внимание уделяют конфликтам в среде самих защитников отечества, конфликтам, порождённым теория и практикой тоталитаризма. Подвергается критике сталинизм и его военная доктрина, раскрывается присущая ей бесчеловечность, ибо именно эта доктрина и её практика множили жертвы. Все создатели военной прозы сами являлись участниками ВОВ и в основу произведений, как правило, брали свой собственный опыт. Наконец появилась возможность рассказать, что они видели.

 Важнейшая особенность военной прозы оттепели и послеоттепельного времени - её обильная насыщенность стрессовыми ситуациями, когда человек находится на грани жизни и смерти, когда его нравственная и социально-политическая сущность выявляется в полной мере. Естественно, степень трагизма в произведениях этого рода возрастает. Пристальное внимание представителей военной прозы привлекает тема преступного приказа - приказа, который заведомо невозможно выполнить, следуя которому, приходится оставлять на поле боя значительные жертвы. (Некоторые командиры трактовали приказ Сталина «Ни шагу назад» буквалистски, и в полках оставались десятки, а в ротах - единицы.) Рассказывается, среди прочего, о деятельности заградительных отрядов, стрелявших в своих, когда те отступали. Повествуется о деятельности СМЕРШ («Смерть шпионам»), военной контрразведки, которая зачастую (не исключение) приговаривала к расстрелу ни в чём не повинных людей, например, вышедших из окружения через болота и леса на соединение со своими. Это было связано с большой степенью подозрительной и и недоверия к человеку, очень распространённых в советскую эпоху. (Привычка чуть ли не в каждом видеть врага)

 Не ограничиваясь изображениями героизма, автора военной прозы повествуют и о проявлениях шкурничества и карьеризма на войне. Таковы повести Бакланова «Пядь земли», «Мёртвые сраму не имут», Бондарева «Последние залпы», «Батареи просят огня», Воробьёва «Убиты под Москвой» и другие. Названные и родственные им по духу книги не только обращены к прошлому. Воссоздавая стрессовые ситуации военного времени, авторы стремились показать, чем оборачиваются компромиссы с совестью, беспринципность, безудержный эгоизм и карьеризм, трусость, подлость. Цена всего этого - человеческие жертвы. Представители военной прозы напоминали современникам об истинно нравственном и безнравственном, о добре и зле.

 С другой стороны, эти авторы поэтизировали личность, и в жестоких условиях войны способную сохранить человеческие качества, способную к самопожертвованию. Таковы Кузнецов («Горячий снег»), Сашка («Сашка»), группа девушек-зенитчиц («А зори здесь тихие»). Наметились две основные тенденции в воссоздании ВОВ: принцип локального и принцип монументального её изображения. Для локального принципа характерно воссоздание одного эпизода войны с ограниченным временем действия, иногда это только сутки, и с ограниченным числом героев, иногда это два-три персонажа, зато глубоким проникновением в психологию персонажей, повышенным вниманием к гамме их переживаний. Можно сказать, что в этом случае война даётся через человека и то, что он испытывает на войне. Таковы повести Окуджавы «Будь здоров, школяр», Кондратьева «Сашка», Закруткина «Матерь человеческая».



 





Принцип монументального реализма предполагает широкий, панорамный охват событий войны, многосюжетность, многогеройность, не отрицающую психологическую многогранность и ведущую к созданию обобщённого, собирательного образа воюющего народа. Самое яркое произведение монументального реализма в военной прозе - «Живые и мёртвые». Первые две части написаны в годы оттепели: 1958 и 1964. Эти две книги наиболее смелые в трилогии. Романом «Последнее лето» в 1970 году автор завершил трилогию.

Из числа произведений, представляющих линию локального реализма, остановимся на повести Вяч. Кондратьева «Сашка» (1979). Воспроизводится обстановка зимы 1942-1943 под городом Ржевом, который стал одним из самых драматических символов войны, ибо с боями за этот город, несмотря на огромные потери, связана крупная неудача. Крупным планом дана фигура одного из защитников Ржева. Этот человек - один из тех, которые, несмотря на плохое количество и качество техники, голод, усталость, по несколько месяцев не уходили с передовой и сделали для дела победы всё возможное и невозможное. Таков двадцатилетний солдат Сашка, несколько дней из жизни которого воспроизводит писатель. Внешне герой Кондратьева неказист, писатель не приукрашивает внешности и манер своего героя.

Но душа у Сашки исключительно светлая и чистая. Он никогда не падает духом в условиях передовой, является одним из самых надёжных солдат части. У Сашки кровное чувство родства с той землёй, которую он защищает, и с товарищами, с которыми он воюет. Он ведёт себя как член фронтовой семьи и всегда берёт на себя больше, чем нужно. Когда ротный приказал отступать, а сам остался прикрывать, Сашка сообразил, что ротному одному не справиться, и пополз ему на помощь. Сашка с ненавистью относится к гитлеровской пропаганде. Несмотря на то, что люди измучены и еле живы, от немецкой пропаганды их охватывает ярость, и они поднимаются в победоносную атаку.

 Надо подчеркнуть присущую герою Кондратьева повышенную социальную справедливость. В условиях военного времени ему приходится столкнуться с её нарушениями. Когда Сашка взял в плен немца, ему предложено было отвести его в штаб. Немец боится, и Сашка в доказательство даёт ему советскую листовку на немецком языке. Немец не верит пропаганде. «Это у вас пропаганда, а у нас всё по-настоящему». (Чуть дальше по тексту:) Сашке стыдно перед немцем за то, что советские укрепления сделаны плохо, что трупы не убраны.

И тут неожиданная ситуация: командир батальона, который потерял в предшествующем бою большую часть батальона, приказывает немца расстрелять. «И ты этого гада жалеешь?» - «Да я не жалею, но нельзя от имени советской власти лгать». Командир, тем не менее, приказывает Сашке расстрелять немца. Тот понимает, что физически не способен выполнить приказ. [Пересказ эпизода.] «И такая правота была в Сашкином взгляде, - своеобразный психологический поединок показывает автор, - что не выдержал командир и отменил свой приказ». После госпиталя Сашка слышит разговор о том, что у него подозрительное ранение - подозревают самострела. Услышав это, Сашка сначала выражает своё возмущение, а потом, не выдержав, от обиды плачет. [Пересказ эпизода о танцевальном вечере.]

Получив отпуск по ранению, Сашка добирается домой через Москву. Он настолько отвык за несколько месяцев от вида мирного города, что его поражают женщины с колясками и мужчины не в военной форме. «Значит, не все мужчины воюют», - впервые в жизни задумывается он. А потом ему думается, что благодаря усилиям его, Сашки, и его друзей и возможна эта мирная жизнь в тылу.