Шиллер прекрасно понимает, что эта патриархальная аристократия обречена на гибель; весь ход общественно-исторического развития привел к тому, что она стала анахронизмом и вынуждена уступить место в руководстве страной новым силам - демократическим силам из народа. Когда Аттингаузен на смертном одре узнает, что простой народ без рыцарей заключил тайный союз для освобождения родины аг чужеземных тиранов, он восклицает:

    * Как, без поддержки рыцарства крестьянин
    * Дерзнул подобный подвиг предпринять?
    * О, если он в свои так верит силы,
    * Тогда ему мы больше не нужны,
    * В могилу можем мы сойти спокойно.
    * Бессмертна жизнь… иные силы впредь
    * К величию народы поведут.
    * Уходит старое - не то уж время:
    * Среди развалин снова жизнь цветет.

Умирающему Аттингаузену смена дворянско-феодального строя новым представляется как некий органический процесс, совершающийся путем обоюдных уступок. Такова же точка зрения самого Шиллера, и она находит отражение в драме. В процессе народного восстания, сигналом к которому послужил выстрел Телля, племянник умершего барона Ульрих примыкает к движению за освобождение родины и дарует своим крепостным свободу. С другой стороны, представители народа, заключая на Рютли тайный союз для освобождения страны, в свою очередь делают уступки старым порядкам. Вальтер Фюрст обращается к собравшимся представителям народа со словами:

    * Цель наша - свергнуть ненавистный гнет

 




    * И отстоять старинные права,
    * Завещанные предками. Но мы
    * Не гонимся разнузданно за новым.
    * Вы кесарево кесарю отдайте,
    * И пусть вассал несет свой долг, как прежде.

И Вальтер Фюрст и председатель тайного собрания Релииг советуют крестьянам платить, как и раньше, подати тем, от кого они получили свой лен. Так, путем взаимных уступок, мыслится смена общественного строя. Однако при всех оговорках Шиллера относительно социальных преобразований несомненно, что в  «Вильгельме Телле» вопрос о национальном освобождении швейцарского народа неразрывно связан с уничтожением социального гнета, хотя это, по мнению поэта, должно произойти без совершения революционного переворота.

Несмотря на ограниченность этой программы, явно направленной против методов французской революции, мы со всей несомненностью видим, что она - не главное для Шиллера. Величие шиллеровской драмы заключается в том реализме, с каким он показал широкое народное движение, осуществляющее задачу освобождения страны от чужеземного ига. В этом смысле «Вильгельм Телль» является вершиной народности и реализма в драматургии Шиллера.

Первые же постановки «Вильгельма Телля» превзошли все ожидания автора. Пафос свободы, пламенный патриотизм простого народа, убедительный показ силы и сплоченности народных масс и их успеха в освободительной борьбе против чужеземных угнетателей - все эти благородные идеи драмы воодушевляли зрителей и напоминали им о собственном национальном унижении под пятой чужеземных завоевателей. Прусские и австрийские власти всячески старались не допускать «Вильгельма Телля» на сцену, запрещали его постановку, а если и разрешали, то выбрасывали из текста наиболее сильные строки, проникнутые свободолюбием. В таком виде драма, например, была поставлена известным актером и директором Прусского национального театра в Берлине Ифляндом. Как старый друг Шиллера и почитатель его драматического гения, Ифлянд сперва обратился к автору с просьбой переработать наиболее революционные места в драме, так как они, по его мнению, могли бы «дурно» повлиять на народные массы, что в свою очередь будет «не к добру Европы».

Речь шла, в частности, об изречении Аттингаузена о конце исторической роли дворянства в руководстве страной и о приходе ему на смену людей из простого народа, а также о выступлении Штауфахера на Рютли, в котором он говорит о том, что есть «предел насилию тиранов» и что угнетенному остается прибегнуть к помощи «разящего меча».

Но сам по себе этот эпизод с постановкой драмы на сцене Прусского национального театра, а также вышеприведенное письмо автора, представляет большой интерес. Как видно из письма, Шиллер придавал этим местам важное значение для понимания идеи всей драмы в целом. На сцене Веймарского театра «Вильгельм Телль» был сыгран 17 марта 1804 года и имел огромный успех. Автор тогда еще не предполагал, что эта драма будет его последним законченным произведением для сцены.