ПОВЕСТЬ О НАШЕСТВИИ ЕДИГЕЯ — летописная статья, одна из старших редакций которой читается в составе Симеоновской летописи и Рогожского летописца под 1408/1409 г. (о редакциях П. см.: Лурье Я. С. Повести о нашествии Едигея // Словарь книжников.—Вып. 2, ч. 2.—С. 197—201).
Автор П., обращаясь к примеру древних летописцев, стремится не только изложить, “не украшая”, происходящие события, но и сделать свой рассказ нравоучительным, чтобы “властители наши” учились на опыте прошлого. П. передает всю сложность военной и дипломатической обстановки, осуждает великого московского князя Василия Дмитриевича за недальновидность его политики и предпочтение советам “старцев” мнений “юных бояр”. Нашествие Едигея на Москву явилось для Василия Дмитриевича полной неожиданностью: лукавый ордынский хан Еди-гей заключил с ним в 1406 г. мирный договор, обещал ему поддержку в конфликте с тестем, великим литовским князем Витовтом, а в результате разжег между ними вражду и вверг их в трехлетнюю войну. Воспользовавшись утомленностью московского войска, Едигей пошел на Русь.





 






Автор эмоционально осуждает предательское поведение Едигея, именовавшего себя “отцом” князя Василия, но скрывавшего под личиной любви тайную ненависть, и, уподобляя вражеский замысел коварству ядовитой змеи, завершает П. словами: “Следует это хорошо уразуметь и запомнить тем, кто впредь захочет заключить мир с иноплеменниками”. П. описывает страшную картину бедствия, когда несметные полчища Едигея заполонили Русскую землю: пылали городские посады, в огне гибли “чудные церкви, созидаемые веками”, метались в страхе и отчаянии люди, а ордынцы их убивали и уводили в плен. Были захвачены и сожжены Переяславль, Ростов, Нижний Новгород, Городец, осаждена Москва, покинутая великим князем Василием I. Автор осуждает Василия Дмитриевича и за то, что он доверился иноземцам — отдал ряд городов в управление Свидригайло Ольгердовичу, а когда пробил час беды, “храбрые наши ляхи, которые горделиво владели градом Пречистой Богоматери (т. е. Владимиром.—Н. Д.}, показали, что их мужественные ноги сильны только в беге... а с иноплеменниками они ни разу не сразились”. Не случайно в П. приведено изречение царя Давида: “Лучше уповать на Господа, чем уповать на князя”.

Едигей, вознамерившийся было зимовать под стенами Москвы, вынужден был поспешно снять осаду: в Орде назревала очередная “замятия” (междоусобица). Однако, по мнению автора, отражавшего, разумеется, суждения своих сограждан, Москва была спасена от вражеского нашествия Божьим промыслом и помощью находящейся в ней иконы Владимирской Богоматери, которая и привела в страх и трепет гордого “агарянина”. П. завершается благодарственными словами автора, обращенными к Богу, который, наказывая за грехи, все же не лишает своей милости и не дает окончательно “корень благочестия... вырвать”. А чтобы избежать ошибок в будущем, автор советует молодому поколению с почтением относиться к опыту “старцев”, ибо “красота граду есть старчество”.
Имя автора П., одаренного мастера “плетения словес” и психологического анализа,— неизвестно. По мнению М. Д. Приселкова, П. была составлена “в Твери, едва ли не со слов отъехавшего в Тверь какого-то московского политического деятеля”, тесно связанного с московским великокняжеским двором, но осуждавшего внешнюю политику Василия Дмитриевича нач. XV в. Г. М. Прохоров предполагает, что этим автором мог быть Епифаний Премудрый. Однако доводов, приведенных им в пользу этого предположения, недостаточно, чтобы признать его полностью доказанным.