Каждая книга -- кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам. Ведь это ужасно? Книги -- гибель. Много читавший не может быть счастлив. Ведь счастье всегда бессознательно, счастье только бессознательно.
    Из письма М. Цветаевой М. Волошину
    
    У литературы не может быть практических задач; каждый раз, когда литературу пытались заставить служить какому-то делу, теряли самое главное.
    Искусство для искусства.
    Книга -- учебник жизни?! Никогда!
    Цель литературного произведения не в том, что читатель научится жить или станет лучше; цель одна -- эстетическое наслаждение. Можно возразить: книги облагораживают душу, разве это не цель? Нет, это -- побочный эффект.
    Талант поэта, писателя -- всегда от лукавого. И если есть Ад (а я уверена, что вернувшиеся из мира людей души не сортируются, не делятся на плохих и хороших: все плохие, ибо жили там, все хорошие, ибо невинны -- все попадают не в пустой и сладкий Рай, а туда, где нет ничего, кроме вечного полета, на земле замененного творчеством), если есть все-таки Геенна огненная -- то всем причастным к Слову гореть там за самые сильные свои строки: по веку за каждого читателя, пережившего вслед за автором его экстаз вдохновения (ведь вдохновение не только у пишущего -- и у читающего тоже!).
    Божественное вдохновение? Да. Божественное. Только бог -- не тот. Литература вся насквозь -- язычество, и боги у нее языческие. Смиренный бог аскетов и мучеников не имеет ничего общего со свободными и безумными древними богами пишущих, вдохновение -- дьявольское наваждение. Вакхическая пляска -- вот что сейчас в сердце этого человека, склонившегося с пером над бумагой, бог его -- бог вина, жизнь его -- сон, слова его -- бред сумасшедшего.



 




    Ведьмы, летя на шабаш, произносят такое заклинание: "Выше небес, быстрее света, да со всей нечистой силой!" Разве не то же самое шепчет писатель, принимаясь за свое дело?
    Цели? Какие цели? Упоение, неземное наслаждение -- подлецы или тупицы те, кто требует от литературы чего-то еще!
    Книги -- гибель, это однозначно. Но ни на какую жизнь не променяла бы я этой гибели. Я начала читать слишком рано, ребенком я прочла слишком серьезные книги, я читаю слишком много, я слишком живо воспринимаю книги. Моя жизнь -- там, в том, что я читаю и пишу. Это совсем другой мир, и он ничем не связан с миром реальности. Моя реальность не здесь, а там. Для меня живые -- призрачны, тени -- живы. Порой мне кажется, что, если я умру, я этого не замечу или даже вздохну с облегчением.
    Книги отняли у меня несочтимо много. Но дали гораздо больше, хотя и в другой плоскости.
    Я никогда не любила, не хотела, не умела жить среди людей, мне ни один человек никогда не был так дорог, как дороги книги.
    Мне совсем ничего не нужно от этого мира: только письменный стол, книги, бумага и ручка. Я могу миллионы лет прожить, не видя никого, прожить в своих иллюзиях. Только покой -- чтобы никто не заставлял меня уходить из Бытия в Быт. Я ненавижу быт всеми силами души, я ничего не хочу, кроме одного: избавиться от него.
    Несчастны на этой планете только те, кто помнит, откуда сюда пришли. Единственный выход -- научиться радоваться тем черточкам другого мира, которые можно найти здесь.
    Для меня этот мост в другой мир -- литература. Я чувствую себя собой, только когда пишу или читаю.
    Литература -- мост. А под мостами, как известно, живет нечистая сила.