В мире, как бы говорит писатель, всегда, даже в пору жесточайшего разъединения людей, сохраняются и более высокие, чем практическая целесообразность, критерии- критерии гуманности и чести. Они не теряют своего значения и в годы военных конфликтов, способных ожесточить даже самое большое сердце. Есть ситуации, где одной силы, одного принуждения недостаточно. Война, а тем более война справедливая, защищающая жизнь и свободу нации от уничтожения и порабощения, в своем, что ли, принципе требует оптимального гуманизма. Цели ее гуманны и человечны в самом своем содержании.

И сегодня великая Русская держава, обладающая мощным вооружением, отвергает применение средств массового уничтожения, таких, как атомное и нейтронное оружие, призывает к разрядке и диалогу. Это вопрос принципиальный. Справедливо и объективно он может быть решен при условии диалектического, конкретно-исторического анализа  обстоятельств. Даже в исключительной по своей бескомпромиссности обстановке фронта, где беспощадность и насилие как будто бы «естественный» закон действия, герои Бондарева отвергали насилие как единственный и всеобщий принцип, как форму отношения людей и народов, пусть и разделенных огненной границей войны. Долг человека, в том числе и воинский долг, по понятиям Бондарева, предполагает справедливые поступки, согласующиеся с нравственными законами и совестью человека. Они-то и придают наивысший смысл жизни, объединяющий, а не разъединяющий людей, составляют смысл человечности, которую писатель определяет словом «доброта», вкладывая в него не бытовое, а философское значение. «Доброта,- говорит Бондарев,- понятие сугубо нравственное, а только нравственное делает в конце концов человека человеком».

«Берег» - роман, сопрягающий прошедшее с будущим. Потому, возможно, образ Княжко в нем несколько приподнят и романтизирован. Не исключено, что автор поступил так преднамеренно, ибо людям, особенно молодым, нужен чистый, прекрасный образ, который вел бы их в жизни. Так воспринимает его лейтенант Никитин, так воспринимает его Галя, с болью воскликнувшая над павшим Княжко: «Он был лучше вас всех!» И даже Гранатуров «позволяет» и «прощает» Княжко много такого, чего не прощает другим.

Внутреннее родство Андрея Княжко с Андреем Болконским, без сомнения, сказывается в притягательной силе духа, прочности убеждений и последовательности их осуществления. Пожалуй, можно назвать это внутреннее родство образов «толстовским шагом» в развитии современной литературы, литературы, беспощадно правдивой и беспощадно искренней в изображении жизни, целиком и полностью нацеленной на борьбу с дегуманизацией жизни, с психоидеологией потребительства и пошлости, выдаваемых за норму существования современного человека.

Здесь главное зерно романной идеи, наиболее полно олицетворенной прежде всего в образах Княжко и Никитина, неустанно собирающих человеческое в человеке (и в себе прежде всего). То, что делает роман современным и актуальным по своей философии жизни.

    * «Я ищу в людях,- пишет Юрий Бондарев,- активное добро, мужество, товарищество и единение, не умиляясь и не приукрашивая человека, но и не унижая его презрением и жалостью. Я против лучезарного сияния в финалах романов и фильмов, против елочных игрушек в искусстве, ибо в неумеренном умилении вижу желание успокоить человека, надеть на главу его кара-мельно-розовый венец самодовольства. Нет, надо все время стучаться в его сердце, в его разум. Серьезная книга и серьезный кинематограф должны беспокоить сознание, говорить человеку, что он еще не достиг совершенства, и, отрицая в нем плохое, утверждать светлое начало, заставлять думать о сущности человеческого призвания».



 




Новиков из «Последних залпов» или Бессонов и Кузнецов из «Горячего снега», не говоря уже о Княжко и Никитине, как раз такие люди - герои беспокойной мысли и решительного действия. Действия, порожденного нравственной требовательностью и сознанием долга, не унижающегося до компромиссов с совестью и неправдой. Чувство ответственности, беспредельно обостренное обстоятельствами,- главный стимул их поступков.

При несомненной цельности характера каждый из них по-своему сложен и находится в непрестанном развитии, двигателем которого является не внутренний разлад или неуверенность в себе, а интеллектуально-эмоциональный динамизм, побуждающий к осмысленности поведения.

Поэтому в бою они так хорошо знают, «чего нужно и чего не нужно бояться», поэтому они так свободны и независимы в отношениях с людьми любого ранга и положения. Сознание общности дела и общей ответственности за него уравнивает их в собственном представлении и с рядовым солдатом, выполняющим их приказ, и с генералом, отдающим приказы им самим.

Вспомним, как тверд Княжко, не соглашающийся с комбатом Гранатуровым и не допускающий расправы над Эммой и Куртом, как решительно обвиняет Ермаков полковника Иверзева в том, что он плохой человек, что для него равнозначно плохому командиру. Да и Кузнецов смотрит на командующего армией Бессонова в мертвой траншее спокойно и мудро, без замешательства и чинопочитания. «В тоне, во взгляде сумрачная, не мальчишеская серьезность, без тени робости перед генералом, будто мальчик этот, командир взвода, ценой своей жизни перешел через что-то, и теперь это понятое что-то сухо стояло в его глазах, застыв, не проливаясь».

Как не похожи (и похожи!) они, пережившие аналогичную с Тушиным боевую ситуацию, на маленького капитана без сапог, в одних шерстяных носках, оробело топтавшегося перед князем Болконским. Да и поведение Тушина, вызванного к Багратиону, ничем не напоминает встречу  Кузнецова  с Бессоновым.

Свои решения ищет и Русская литература, переносящая акценты с моментов дегуманизации и отчуждения на поиск путей человеческого сближения, сохранения и развития человечности в эпоху НТР. Об этом написан и роман Бондарева «Берег».

В драматической диалектике души, в сомнениях и муках формируется сознание его героев, размышляющих о предназначении человеческой жизни на земле. Наше время, по убеждению автора, выдвигает не ограниченных, узких специалистов, не деляг и технократов, а людей творческих, духовно целеустремленных и возвышенных, заинтересованных нравственным содержанием своей деятельности.