Проблема судьбы (фатума) и ее влияния на жизнь человека была воплощена еще в мифах и издавна интересовала писателей. Так, сам Зевс боялся судьбы (вспомните троянский цикл и тайну Прометея). Не убежал от своей судьбы и киевский князь Олег, таки убитый своим «верным товарищем» - боевым конем («Повесть временных лет» Нестора Летописца и «Песнь о вещем Олеге» А. Пушкина). Недаром в Элладе возникла так называемая «трагедия фатума». Так, Эдип («Эдип-Царь» Софокла) не смог избежать своей судьбы, хотя как он того хотел, убегая от Меропы и Полиба, тем самым приближался к предсказанию о убийстве отца и бракосочетании с матерью. Итак, Кальдерон взял традиционную проблему. И если дельфийский оракул сзменился «полонским» гороскопом, то что это меняет по сути? Так же, как Эдип, от судьбы собирается убежать Басилио, заключив своего только что родившегося (а потому невинного!) сына, которому Клотальдо со временем так объясняет причину его заключения:

    * «Ты страдал поэтому в неволе
    * И в темнице был закован,
    * Скрыт, чтобы отвернуть
    * Зло и безжалостность судьбы».
    * Так же объясняет свое решение и Басилио:
    * «…Поверив в судьбу,
    * Что мне явило небо
    * Увещеваниями лихими
    * Будущей бедой,
    * Я решился подвергнуть заключению
    * Зверя, рожденного мной».

И чрезвычайно важным является то, что никто и ничто (ни церковь, хотя Клотальдо и учил его «католическим законам», ни тюрьма, где он находился с детства, ни соблазн властью, блага которой он ощутил во время своего первого пребывания в дворце) не превратили Сехисмундо из зверя в человека. Это сделал он сам, преодолев зверя внутри самого себя! Итак, постоянное стремление делать добро является необходимым условием того, чтобы человек был человеком, преодолел путь от зла к добру - вот первый «рецепт» Кальдерона и одна из ведущих мыслей произведения. Вторая философская проблема эпохи барокко - способен ли человек победить судьбу, фатум? Эта проблема также тесно связана с конфликтом драмы Кальдерона: пророчество о судьбе Сехисмундо не отвечает его настоящему положению.

Каждый человек должен избрать дорогу добра самостоятельно - это третий «рецепт» Кальдерона и одна из ведущих мыслей произведения. И все эти проблемы так или иначе связаны с размышлениями о месте человека в мире. И, в конце концов, четвертая проблема эпохи барокко (чрезвычайно важная в условиях тогдашней монархии) - каким должен быть идеальный монарх? В драме стержневым является мотив самовоспитания принца Сехисмундо как идеального монарха. В XVIII ст. подобная проблема «просвещенного монарха» будет разрабатываться просветителями (Свифтом, Вольтером, Руссо, Гете, Шильевлером, Сковородой, Ломоносовым, Радищевым и др.), а ее постановка еще в начале XVII ст. - безусловная заслуга Кальдерона. И нужно отдать должное уму и интуиции испанского драматурга, который поставил ее так рано и талантливо. В словах выдуманного польского принца-самодура и потенциального тирана Сехисмундо: «Правда только и подходит, что моей натуре угождать» можно легко узнать будущие циничные выражения реального короля Франции Людовика XIV: «Государство - это я!» или: «После нас - хоть потоп!».

В драме есть такие поучительные крылатые выражения, которые можно было бы золотыми буквами написать на дворцах всех монархов мира. И не случайно в произведении есть моменты пересечения стержневых мотивов (воспитание идеального монарха и необходимость добропорядочности даже во сне):



 





    * «Судьба, идем королевать;
    * Не буди, если дремлю,
    * Если правда - не усыпляй;
    * Я добро творить должен,
    * Правда это или сон - безразлично;
    * Если правда - ей служить;
    * Если сон - то пробудиться…

Помним, что Кальдерон писал во времена расцвета абсолютной монархии, когда от воли одного человека - короля, царя, императора или султана зависели судьбы миллионов людей и даже целых народов. Итак, его драма является социально значимой. Можно заметить еще одну проблему - проблему чести. Здесь она ярчайше воплощена в образе Росауры, которая готова отстаивать свое достоинство с оружием в руках. Вообще у Кальдерона был целый ряд «драм чести», да и самому писателю приходилось защищать свою честь даже в поединках. Тем не менее, в драме «Жизнь - это сон» эта проблема не является центральной. И так же, как Эдип, не убежал от своей судьбы и Басилио: даже заключив сына вторично, он получил бунт войска и второе (теперь уже вопреки его воли) возвращение «сына-зверя» во дворец. В конце концов, Басилио признал свою ошибку и пришел к выводу, что

    * «Напрасны людские дела
    * И стремления напрасны против
    * Силы высшей и причины!
    * Я, чтобы от бунта и смерти
    * Освободить родину,
    * Сам ее привел к тому,
    * Чем боялся ей навредить»

Одним словом, чего Эдип и Басилио более всего боялись, то с ними и случилось - «судьба потащила их за собой силком». Однако, все-таки Кальдерон считал, что на судьбу повлиять можно, это и показал в философской драме «Жизнь - это сон». Именно стремлением к воле, к свободе проникнут знаменитый монолог закованного принца из  первой хорнады. Он ставит риторические вопросы (на которые никому дать ответа в страшной башне), сравнивая свою неволю со свободой, которую имеют животные и даже ручей. В пьесе «Жизнь - это сон» внедрены ведущие мировоззренческие и художественные принципы и черты барокко. Прежде всего, это неограниченная универсальность, космические масштабы, которыми свободно оперирует Кальдерон. Так, изображая ужасное затемнение Солнца (как зловещий знак,), которое произошло как раз в день рождения Сехисмундо, кисть художественного воображения драматурга делает воистину грандиозные мазки, назначая на роль актеров в этом космическом спектакле Солнце, Луну и Землю.