Война – жестче нету слова.
Война – печальней нету слова.
Война – святее нету слова…

Именно эти строки А. Твардовского вспоминаются, когда берешь в руки повесть К. Воробьева «Убиты под Москвой», перечитываешь пронзительно проникновенные, драматические страницы. Вновь открываешь что то новое, глубоко переживая за судьбу 239 кремлевских курсантов, погибших за пять дней ноября 1941 г., так и хочется сказать – «невинно убиенных». Прав В. П. Астафьев: «Повесть “Убиты под Москвой” не прочтешь просто так, потому что от нее, как от самой войны, болит сердце, сжимаются кулаки и хочется единственного: чтобы никогда никогда не повторилось то, что произошло с кремлевскими курсантами, погибшими после бесславного, судорожного боя в нелепом одиночестве под Москвой…»
Обнаженная правда писателя, попавшего в декабре 1941 г. под Клином в плен окруженным, открывает народную трагедию 1941 г. По словам жены К. Воробьева, воспоминания о войне жгли его сознание, хотелось кричать об этом во весь голос. Чтобы сказать о том, чему был свидетелем, нужен, казалось, какой то сверхчеловеческий язык. И К. Воробьев находит такие слова, которые показывают нам беспощадную, страшную правду первых месяцев войны.
Какие же они, юноши из роты кремлевских курсантов, ведомые капитаном Рюминым на фронт, который «рисовался курсантам зримым и величественным, сооруженным из железобетона, огня и человеческой плоти»?

«Двести сорок человек? И все одного роста?
– Рост 183, – сказал капитан».

Они – богатыри, и внешне похожие на былинных героев, и внутренне. Наверное, именно это почувствовал в них «маленький, измученный подполковник», который «зачем то привстал на носки сапог».


 





Курсанты молоды, а в юности так свойственно подражать. Предметом восхищения, преклонения для них становится капитан Рюмин, воплотивший в себе достоинство и честь настоящего русского офицера. Именно ему первому откроется трагичность положения («За это нас нельзя простить. Никогда!»), именно он бросит в атаку обреченных на окружение курсантов, чтобы они смогли почувствовать себя солдатами, а не погибли, даже не удостоившись боя. Даже его самоубийство стало жизненным этапом для курсантов, особенно для главного героя повести лейтенанта Алексея Ястребова.

Он наделен автором способностью глубоко и сильно чувствовать все живое. Он радуется «легкому, голубому, нетронутому, чистому» снегу, отдававшему «запахом перезревших антоновских яблок».

Немного морозное, сквозное и хрупкое, как стекло, утро вызывает в нем «какое то неземное, притаившееся счастье…». Эти пейзажные фоны еще резче подчеркивают хрупкость жизни на войне, противоестественность происходящего.

Человечный и совестливый, Алексей Ястребов острейшим образом переживает и обдумывает все, что происходит с ним и его товарищами. «Все его существо противилось тому, что происходило, – он не то что хотел, а просто не знал, куда, в какой уголок души поместить хотя бы временно и хотя бы тысячную долю того, что совершалось… в его душе не находилось места, куда улеглась бы невероятная явь войны». Но явь войны, ее ужас, труд и быт существуют. Курсанты вооружены только самозарядными винтовками, гранатами и бутылками с бензином. Каких же страданий и нечеловеческих мук полон путь, пройденный ими по Подмосковью в эти пять дней со времени выступления на фронт до их трагической гибели!
Но в героях повести неистребимо высокое чувство патриотизма, они приняли на себя бремя ответственности за судьбу Отчизны, не отделяя от нее свою судьбу: «Как удар, Алексей ощутил вдруг мучительное чувство родства жалости и близости ко всему, что было вокруг и рядом». К. Воробьев приковывает пристальное внимание к внутреннему миру героев. Он выделяет высочайшую человечность Ястребова, «сердце которого упрямилось до конца поверить в тупую звериную жестокость этих самых фашистов…». В конце повести лейтенант Ястребов на пределе сил выступает в единоборство с фашистским танком, побеждает и идет «…постепенно забирая вправо, на северо восток. Было тихо и сумрачно. Далеко впереди в небо тянулись от земли огненные трассы, и Алексей шел к ним. Он ни о чем отчетливо и не думал, потому что им владело одновременно несколько чувств, одинаково равных по силе, – оторопелое удивление перед тем, чему он был свидетелем в эти пять дней, и тайная радость тому, что остался жив; желание как можно скорее увидеть своих, и безотчетная боязнь этой встречи; горе, голод, усталость и ребяческая обида на то, что никто не видел, как он сжег танк…» Алексей одерживает победу потому, что в трагически жестоком мире, где хозяйкой всему теперь война, сохранил неразрывную связь с детством, с малой родиной.

Верный окопной правде войны, К. Воробьев, поведав о гибели молоды, красивых, полных жизни безоружных людей, брошенных под немецкие танки, поставленных в нечеловеческие условия, рассказал, как там было на самом деле. Повесть «Убиты под Москвой», как и другие честные и подлинно талантливые произведения, не только сохраняет нашу историческую память, но и является повестью предупреждением. Почему льется кровь сегодня? Почему? И что тогда зависит от нас?