Кто как не женщина может любить истинно? Думаю, Белинский без труда согласился бы с этим. Любила истинно и Марина Ивановна Цветаева. Предчувствие любви, ожидание ее, расцвет, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки – все это звучит в лирике Цветаевой. Любовь у нее принимает любые обличия: может быть тиха, трепетна, благоговейна, нежна, а может быть стихийна, страстна, неистова.

Уже в ранней лирике угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между землей и небом, между страстью и идеальной любовью.
Юная героиня Цветаевой смотрит на мир широко открытыми глазами, всеми порами впитывая жизнь, открываясь ей. В ранних стихах Марины Ивановны господствуют песенное начало, звонкость и полная свобода поэтического дыхания.

«Как правая и левая рука –
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает – и бездна пролегла
От правого – до левого крыла!»

Ревность, неизменная спутница любви и разлуки, тоже не осталась в стороне от цветаевской лирики («Попытка ревности»).

Образ лирической героини в творчестве Цветаевой двоится. С одной стороны – это женщина, полная нежности, ранимая, жаждущая понимания («Неизжитая нежность – душит»), с другой стороны – сильная личность, готовая преодолеть все преграды и противостоять хоть всему миру, отстаивая свое право на любовь и счастье. И тот и другой облик – две стороны одной медали, единое целое, предстающее в разных ипостасях.

«Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
О, милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь».

Встреча с будущим мужем Сергеем Эфроном перевернула всю жизнь Марины. Они не просто любили, они боготворили друг друга. Вот какие строки Цветаева посвятила своему любимому человеку:

«Есть такие голоса,
Что смолкаешь, им не вторя,
Что предвидишь чудеса.
Есть огромные глаза
Цвета моря...»

Разлука с любимым, который воевал на стороне белых, а потом пропал без вести, только усиливает чувства Марины:

«Нежней и бесповоротней
Никто не глядел вам вслед...


 





Целую вас через сотни
Разъединяющих лет».

Цветаева в любви бескомпромиссна, ее не устраивает жалость, а только искреннее и большое чувство, в котором можно утонуть, слиться с любимым и забыть об окружающем жестоком и несправедливом мире:

«– Мой! – и о каких наградах Рай
– когда в руках, у рта – Жизнь: распахнутая радость
Поздороваться с утра!»

К сожалению, радостей выпадало мало, а горя хватило бы на десяток судеб. Цветаевской героине слишком часто приходится постигать «науку расставанья», и не только с любимым человеком, но и с ребенком. Не дожив до своего трехлетия, от голода и болезни умирает вторая дочь Цветаевой и Эфрона, Ирина. Даже невозможно представить себе горе матери, потерявшей своего маленького ребенка:

«Светлая – на шейке тоненькой –
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле».

Ее стихи – как сама жизнь; они бывают как безнадежными, так и полными надежды, как мрачными, так и светлыми. Иногда героиня предстает, полная безмятежного счастья и ощущения праздника, всей грудью вдыхающая саму жизнь. В эмиграции, в Праге нашелся муж Цветаевой. И чувства нахлынули вновь.
Но теперь поднялась со всей силой еще одна любовь – любовь к Родине. Но как раз при встрече с Родиной поэтессу настигла жестокая и непоправимая беда.

«Ты! Сей руки своей лишусь, – Хоть двух!
Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля –
Гордыня, Родина моя!»

В 1939 г. Цветаева возвращается в Россию, но жизнь не становится легче. Одиночество (мужа и детей арестовали), тоска, война сломили Марину Ивановну. Она добровольно ушла из жизни.

«Тоска по Родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно –
Где совершенно одинокой...»

Жила она сложно и трудно, не знала и не искала покоя. И при всем том она была очень жизнестойким человеком, жадно любила жизнь и, как положено поэту романтику, предъявляла ей требования громадные, часто непомерные.