Век девятнадцатый с пышностью двора, интригами остался далеко позади, двадцатый тоже пролетел, сохранив тяжелую память о революциях и войнах. Мы дети двадцать первого, компьютерного, технологичного и стремительного. Время движется вперед, но некоторые понятия остаются неизменными, например, великая литература и мир человеческих переживаний. Ведь сколько ни минет лет, люди все равно будут любить, страдать, ненавидеть, беспокоиться и тревожиться. И сколько ни пройдет времени, по-прежнему каждого будет мучить проблема: зачем я живу?

Большинство из нас, решая вопрос о смысле жизни, в первую очередь думает о себе, о своей выгоде, материальном благе. Это неплохо и довольно просто. Сложнее отодвинуть личное в сторону, выбрав заботу и беспокойство о других. Равнодушие стало почти нормой нашей суетной жизни, иногда мы вспоминаем о близком человеке, когда уже слишком поздно. Милосердие не как рекламная акция, а как каждодневная тревога за тех, кто рядом, становится явлением редким. Неужели оно останется лишь в сердцах героев великих произведений?

Он стал олицетворением произведений Ф.М. Достоевского, образцом вечного беспокойства о судьбах близких и далеких ему людей. Самый чистый герой литературы девятнадцатого века, «идеальный человек», князь Мышкин. Мне кажется, что «Идиот» — очень актуальное сегодня произведение, потому что проблема, поднятая великим классиком, до сих пор остается открытой: нужны ли такие люди, как Мышкин.

Человек старается всем помочь, никому не причинить зла, любить христианской любовью — и сразу приговор: идиот. Нет, не медицинский диагноз виноват в таком восприятии героя, а его поведение. Как это — помогать, ничего не прося взамен? Защищать распутную женщину, сделаться крестным братом убийце? Это невозможно в «благородном» обществе, где заботиться можно лишь о материальном благополучии, остальное вторично. Да он просто смешон, этот сумасшедший князь Мышкин! Разве он не видит, какие люди рядом с ним?


 





Он не видит… Вернее не хочет видеть. «А вам и не стыдно! Разве вы такая, какою теперь представлялись», — воскликнет потрясенный герой Настасье Филипповне. Мышкин единственный, кто понимает ее внутренний мир и напоминает, что она другая, не «рогожинская» любовница и не содержанка Тоцкого; несчастная женщина, истинно красивая, и не только внешне. Князь видит ее изнутри, пытается спасти ее душу.

Это происходит и с Рогожиным. С первой встречи до последней Мышкин рядом. Он как ангел хранитель, который предугадывает все, что может произойти, пытается предотвратить непоправимое. «Я, как тебя нет предо мною, то тотчас же… злобу и чувствую», — говорит Рогожин. Значит, есть в его сердце хорошее, доброе. Мышкин чувствует ответственность за Парфена, свою вину за совершаемые им поступки. Показателен в этом отношении эпизод обмена крестами: «идеальный человек» Мышкин становится духовным братом убийце Рогожину, как бы принимая его грехи. Парадокс — грехи у безгрешного человека!

Людям тяжело с Мышкиным, потому что он заставляет их быть лучше, а это трудно, иногда почти невозможно. Намного легче прикрываться маской холодности, как Аглая, самовлюбленности, как Ганя, бесшабашности, как Парфен. Сколько людей, столько и масок. Нет ее только у князя Мышкина, ему нечего прятать, он лишь хочет им помочь тоже сбросить ненужный панцирь с души. Трагедия в том, что люди не хотят это сделать, не хотят меняться, им не нужен Мышкин, его время еще не настало. А настанет ли оно, время беспокойных людей, способных сделать мир чище, добрее, милосерднее?

Ф.М. Достоевский мечтал, что такой миг настанет. «Красота спасет мир» — эти слава почти пророческие, ведь не внешняя красота является главной, а внутренний свет, способный осветить путь нуждающимся в нем.