Добчинский шепчет Бобчинскому.
Добчинский. А вы знаете, Пётр Иванович, что во всём этом, что никак иначе не назовёшь, как надувательством, виноват всеми нами многоуважаемый и почитаемый Антон Антонович? Он ведь, как известно из достоверных источников, с этим проклятым обманщиком ещё раньше нас всех договор заключил о том, чтобы нас всех ограбить, а награбленное пополам поделить.
Бобчинский. Верно, верно, Пётр Иванович, а подачки ему он так давал для виду, да ещё не своими, а с нас, честных людей, награбленными. Я то ведь давно приметил, что у него своих денег не водится, он всё из нас тянет. А Иван Кузьмич, ой, бедный Иван Кузьмич! Он его в целого состояния в карты решил. То-то ведь говорят, что он со всякой нечистью связался.
Добчинский. Ей Богу, и Амос Фёдорович вместе с ним, это он всё толковал, что крыс было не одна, а две, а посему и ревизоров должно быть не меньше двух, а который из них ненастоящий, один Бог только и знает. Истинно вам говорю, Пётр Иванович, не верьте ему, у него через каждое слово Цицерон с языка слетает, и взятки он борзыми щенками берёт.
Бобчинский. А Анна Андреевна, она так и рада была дочь за лжеца отдать, а ведь знала.


 





Добчинский. Почтмейстер ещё хуже. Он, верно. письмо это сам написал, чтобы меня и всех честных людей опорочить.
Бобчинский. Боже мой, Боже мой!
Добчинский. Что с вами, Пётр Иванович?
Бобчинский. Это вы первый сказали "Э", а значит, и вы с предателем заодно...