Наиболее впечатляющим среди тех, кто при власти, является Григорий Отроходин. На его портрет писатель не жалеет экспрессивно насыщенных средств. Символический образ желтого князя «входит» в произведение именно в его образе. Кстати, собственным именем он называется лишь впервые. Дальше автор, чтобы подчеркнуть утрату им человеческого лица, будет давать разные названия: — «рыжик», «рыжий», «золотозубый». Говорит Отроходин «будто ворон на могиле предвещает разор»; гнев его «сильный и дикий»; взгляд «проницательный» и «лютый»; «его широкий золотой зуб, оттеняющийся щербинкой рядом, аж теплится, одновременно с толстыми стеклами очков без оправы».

Вообще описанию внешности Отроходина автор уделяет большое внимание, потому что она является достаточно красноречивой. Да, он имеет «зеленоватый» френч такого же покроя, как у Сталина, бериевские очки и желтоватый цвет лица. На эту последнюю деталь нужно обратить особенное внимание, потому что дальше Барка развернет целую систему разнообразных образов, неотъемлемым атрибутом которых будет именно желтый цвет, как символ печали, ужаса.

Типичным является путь коренного горожанина Отроходина в село. Оно чужое ему и непонятное, равно как и проблемы хлеборобов. Он, исправный исполнитель партийного указания, стремится любой ценой подняться по лестнице партийной власти. Автор мимоходом вспоминает и трагическую историю его семьи: он отрекся во время репрессивного следствия от своей жены, «выказав неистовство». Но история осталась пятном на его партийной биографии, которое «рыжий» стремится смыть ценой жизней новых жертв, невинных крестьян. Особенно ненавидит Отроходин единоличников, таких, как Катранники, потому что они еще не окончательно поражены коррозией всеобщего рабского повиновения. Полюсное противостояние между Григорием Отроходиним и Мироном Катранником подчеркивается уже с самого начала, с первого столкновения, когда ставленники власти объявили жителям Кленотичей указание о хлебосдаче.

Отроходин — это настоящий феномен, который мог появиться лишь в тоталитарном обществе и который множится с молниеносной скоростью. И появляются тысячи отроходиних «одномастных», жестоко циничных, бездуховных, антигуманных, что полностью нивелируют именно звание человека.


 






Проблема уничтожения тоталитарной системой людского в человеке связана в романе с проблемой полного игнорирования властью индивидуальности, перевоплощение всех и каждого в безликую массу, которой легко было бы руководить. Автор рассказывает трагическую историю со старым Гонтарем, которая удостоверяет полную бесправность, неволю человека в тоталитарном обществе.

Страх в селе все больше становится господствующим, вытравливает из человека уверенность, силу, которой от голода и так становится меньше, превращает в загнанного зверя, которого никто и ничего уже не защитит. Красноречивая по этому поводу картина: две ночи, страдая, млея от страха, Дария Александровна находилась с детьми среди досок «лесного склада», когда попутешествовала в поисках хлеба в город. Да и недаром, потому что собственными глазами видела, как «прогрохотали грузовые автомобили и, повыскакивали из них, картузники ловят и тянут, как скот, всех, что, судя по виду, — обтрепанные и с сумками, — бежали из села. Бросают их на платформы, где ожидает вооруженная стража», ее отчаяние вылилось в крике к детям: «На погибель берут! Убегаем!»

Василий Барка отмечает то, что тоталитаризм, — явление вненациональное, это всечеловеческая беда, которая может прийти в каждую страну, к каждому народу, который не может защитить себя.