Любовь в стихотворениях Сумарокова находится в постоянном конфликте с разумом, это область постоянной внутренней борьбы. Любовь у Сумарокова оказывается сильнее рассудка («Вся кровь бунтуется, ум страсти отступает. Рассудок мой погиб»). Она захватывает всего человека, и он уже не властен над ней даже тогда, когда кроме страсти она ничего не приносит, когда дорогая изменила («Ты хотя меня забыла, Мне нельзя тебя забыть, Я изменой за измену не могу тебе платить»). Любовь, а точнее — страсть, в человеке так же борется и со стыдом, что приводит в полное замешательство разум:

Стыд из сердца выгнать страсть мою стремится,
А любовь стремится выгнать стыд.
В сей жестокой брани мой рассудок томится,
Сердце рвется, страждет и горит .
Лишившись любви любимого человека, любящее сердце не может забыть о нем:
Мне забыть его не можно
Так, как он меня забыл:
Хоть любить его не должно,
Он, однако, все мне мил.
Уж покою томну сердцу
Не имею никогда;

Мне прошедшее веселье вображается всегда.
И, оставшись один, герой страдает от разлуки, но до сих пор любит неверную:
Несчастен стал тем, что я с тобой спознался,
Началом было то, что муки я терплю,
Несчастнее еще, что я тобой прельщался,
Несчастнее всего, что я тебя люблю.
Или в другой песне:
Терплю болезни моты,
Любовь мою храня;
Сладчайшие минуты



 






Сокрылись от меня.
Не буду больше числить я радости себе,
Хотя и буду мыслить
Я вечно о тебе.

Любовь не останавливается в песнях Сумарокова ни перед какими препятствиями, например, старым мужем:

Сокрушил злодей всю молодость мою;
Но поверь, что в мыслях крепко я стою;
Хотя бы он и пуще стал губить,
Я тебя, мой свет, вовек буду любить.

В песнях Сумарокова психологическое состояние героя передается в целом статично, его рисунок несложен: любовь — игрушка в руках рока («ударил нас злой рок», «жизнь мою приятну применил рок в злую», «рок лютый, умягчись...»), любовные чувства — пожар, пламень («День и ночь тобой горю», «Я день и ночь горю, я мучуся любя»). Лирический герой, тоскуя по любимой, «мечется» в рамках антитезы: «И с нетерпением желаю темной нощи,... И, осязая мрак, желаю, чтоб был день»... Любовь может быть страданием и радостью, легким увлечением («Я нрав такой имею, чтоб долго не вздыхать, хороших в свете много, другую льзя сыскать»).

Но иногда Сумароков говорит о любви в достаточно шутливой форме, как, например, в эпиграмме о супружеской неверности и семейных неурядицах:

«Не раз ты мне, жена, неверность учиняла.
Скажи мне, сколько раз ты мужу изменяла?» —
Рогатый говорил. В ответ на то жена:
«Я арифметике, ейей, не учена».
А в другой своей эпиграмме поэт, вообще, сомневается в женской верности:
Ты очень ей любим, она в твоей вся воле,
Да только тридцать есть, которых любят боле.

Таким образом, в истории развития русской любовной лирики А.П. Сумароков останется как поэт, продолживший развитие русской любовной песни, а также начал использовать в лирике новые для русской литературы жанры, такие, как идиллия и эклога. Он также развил в лирике такие образы, как образ любвистрасти, который ввел в русскую лирику еще В.К. Тредиаковский.