Следует отметить, что в быту, в родственной жизни главный герой далеко не идеальный: он может быть не просто грубым, а даже грубым, даже жестоким к собственной сердобольной жене, по сути, отвечая фольклорным интерпретациям казацких предводителей (”…мне с женщиной не возится!”). Бесспорно, как романтик, Гоголь гиперболизирует своего героя и в действиях, и в поступках, поднимая фигуру своего персонажа к образу-символу из героической казацкой истории, бескомпромиссного защитника рода и народа от чужеземцев. Характерно, что Гоголь часто пренебрегает достоверностью исторических деталей, хронологией событий, в которых он может объединять и разные эпохи, в оскорблении Тараса мы можем усматривать многих реальных прототипов - представителей разных периодов освободительных соревнований: Тараса Трясила, и Павлюка, и Остряницю, и Морозенка, и Пушкаря, и участников Колиивщины и т.д. Но, по определению Гете, история остается в памяти, передаваясь из поколение у поколение, такой, какой ее воссоздали поэты. С этой точки зрения историзм “Тараса Бульбы” неопровержимый.

Важным аспектом гоголевской повести эпопеи есть осмысления таких важных (и вечных в защите сакральных ценностей) проблем, как верность и измена - воплощение в человеческих душах и в ветвях рода и народа божественного и сатанинского.

Сын Остап продолжает героическую стезю своего отца, оправдав все его надежды и ожидание (”…Хорошо, сынку!!”), и гибнет в страшных нечеловеческих мучениях, казненного ляхами в Варшаве.

Непоправимым ударом для полковника Тараса, переодетого у шляхтича в толпе, которая наблюдает смертную казнь казаков, становится эта смерть.

Без совести и укоров совести остается у Тараса в памяти бесславная гибель младшего сына Андрея, убитого за отступничество родительской рукой: “Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью!”. Последняя выделенная нами фраза, как и предыдущая “Что, сынку, помогли тебя твои ляхи?”, живое как афоризм в народе, как своеобразная реминисценция в литературе, как аллюзия общественно-политические события: историко-функциональная роль гоголевского творчества здесь неопровержимая.

Характерно, что распространенная за последние десятилетия сакрализация предательства и отступничества (такое наблюдаюсь часто на рубеже эпох: чего достойные попытки реабилитации образа Иуды с апологетикой якобы благородных намерений или супервольнолюбия произведения Л.Андреева, С.Пшибишевского, Т.Гедберга, П.Гейзе в начале XX века или сегодняшние “Код да Винчи” Дени Брауна, или “открытое” “Евангелие от Иуды”) становится моральным императивом времени.

Гоголевского красавца Андрея из “Тараса Бульбы” сегодняшние ученые, что умеют идти в ногу со временем, подают как сильную и неординарную личность: человек, дескать, вопреки всяким преградам, идейному фанатизму должна иметь право на счастье, на любовь, на благосостояние. Так, за последние годы проходит подмена духовно-моральных приоритетов, когда именно такая давняя проблема чувства и обязанности рассматривается в свете привнесенных, чужих и сомнительных моральных основ: сакрализация предательства сводится к праву борьбы за свободу человеческой личности, к ориентации на вседозволенность.

На самом деле же гоголевский тип отступника Андрея всегда будет олицетворять предательство и отступничество, будет оставаться обобщенным образом-символом эгоцентриста и индивидуалиста, который ради собственных примаренных благ, личных чувств проигнорируют наиболее дорогим - отчизной, братством, семьей, собственной матерью, любимцем которой он, кстати, был (особую нежность мамочка проявляет к меньшенькому). Приманки панночки шляхтянки, которую он бросился спасать от голода из благородных, чисто христианских мотивов в осажденном казаками городе, затмили все:


 



    * “- А что мнет отец, товарищи и отчизна? - сказал Андрей, встряхнув быстро главой и выпрямив весь прямой, как речной осокорь.
    * - Так если же так, так вот что: нет в меня никого! Никого, никого!
    * Кто сказал, что моя отчизна Украина?
    * Кто дал мне ее у Отчизны? Отчизна есть то, чего ищет душа наша, что для нее милее всего. Отчизна моя - ты! Вот моя отчизна!
    * …И все, что ни есть, продам, отдам, погублю за такую Отчизну!”.

Тема прельщения женскими приманками героя на путь измены, в частности соблазна знатными шляхтянками представителей казацкого, да и вообще православно-русского рода (в пушкинском “Борисе Годунове” стимулом измены и самозванства выступает любовь беглеца монаха Гришки Отрепьева и польской графини Марины Мнишек) была довольно популярной в литературе.

В “Тарасе Бульбе” такая любовь есть фатально трагической: она очерчивает бесславный конец героя (скорее ли антигероя), вечный позор и родительское проклятие. Таким, за оценкой не только преданного отца, а и авторской, должен был быть финал отступника.

“- Кем бы ни казак был? - сказал Тарас, - и  высокий, и чернобровый, и лицо как у дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака!” Вопреки стремлениям Остапа, у которого живут родственные чувства, отдать тело брата земли, Тарас отказывается и прятать тело предателя (характерно, что гордая горянка мать из поэмы М.Лермонтова “Беглец” тоже даже не обращает внимания на мертвого сына труса, который предал присяге).

Хочется привести довольно интересный пример из трилогии Михаила Старицкого о национально-освободительной войне против польско-шляхетского порабощения “Богдан Хмельницкий”, где любовные взаимоотношения между козаком-освободителем и шляхтянкой, сосланной в казацкий лагерь со шпионской миссией, решаются совсем иначе.

Казацкий полковник Михаил Чарнота и жена шляхтича-магната Виктория любят один другого давно. Поэтому Виктория и хочет использовать свою любовь в шпионских целях. Когда же о скрытой цели своей любимой узнает Чарнота, он сжимает главу. В скором времени полковник Михаил Чарнота героически гибнет, возглавляя отряд казаков освободителей с трехсот мужчин. Все казаки полегли, обороняясь на острове.

Сам король был поражен их мужеством и верностью присяге  раненном Чарноти дарил свободу. Однако полковник заявил, что он гнушается свободой, за которую полегли его друзья, и проткнул себя ятаганом. Мотив героики гоголевского “Тараса Бульбы” с прославлением доблести и бескомпромиссности перед врагом, бесспорно, ощущается в историческом эпосе Г.Старицкого: характерно, что именно этот выдающийся прозаик и драматург инсценизировал эту историческую повесть Гоголя, как и некоторые другие произведения.

Тарас Бульба гибнет вследствие своей временами наивной бескомпромиссности и твердой, одержимой неуступчивости: “Стой! Выпала люлька с табаком: не хочу, чтобы и люлька досталась вражьим ляхам!” И нагнулся старый атаман и стал отыскивать люльку с табаком,  спутницу на морях, и на суше, и в походах, и дома. А тем временем набежала вдруг ватага и схватила его под могучие плечи…”