М. А. Шолохов в романе-эпопее «Тихий Дон» изо­бразил характер и судьбу русского человека в траги­ческом XX веке. Писатель показал, как личность, оказываясь в потоке истории, принимает на себя всю тяжесть ее поворотов. Судьба Григория Мелехова яв­ляется основным стержнем повествования «Тихого Дона». Значительную роль в понимании характера героя и общего замысла книги играет финальный эпи­зод возвращения героя на хутор.

Григорий Мелехов долго метался между красными и белыми, но он не нашел правды ни на одной из про­тивоборствующих сторон. Везде Григорий видел толь­ко обман, жестокость, насилие, оправдания которым он не находил в мучительных своих размышлениях. Неоднократно в тяжелые моменты своей жизни Меле­хов возвращался к дому, семье как к единственной, подлинной, неоспоримой вечной жизненной ценно­сти. Возвращается к родному куреню он и в финале романа.

«Как выжженная палами степь, черна стала жизнь Григория. Он лишился всего, что было дорого его сердцу. Все отняла у него, все порушила безжалост­ная смерть. Остались только дети»,— повествует ав­тор. К ним и направляется герой. Он надеется снова обрести хотя бы частицу давно забытого душевного покоя.

Автор наделяет своего героя необыкновенным жиз­нелюбием. «...Он все еще судорожно цеплялся за зем­лю, как будто на самом деле изломанная жизнь его представляла какую-то ценность для него и для дру­гих»,— говорится о Григории.

Решение вернуться домой дается Григорию нелег­ко. Похоронив Аксинью, он трое суток бесцельно ски­тается по степи, но не хочет идти на хутор с повинной. Неприкаянный и одинокий, Мелехов решает примк­нуть к дезертирам. Возвращение в банду Фомина для него неприемлемо, как неприемлемо само насилие.



























 




























Долгие скитания лишают Григория разума и бы­лой смелости. Мучимый голодом, он не решается пой­ти куда-либо к жилью. Словно одинокий волк, бродит несчастный Григорий по лесу. Горько видеть его в эти минуты. Он, как загнанный зверь, пугается треска сломанной ветки, шороха листвы, крика ночной птицы. Особенно жалким положение героя представляет­ся на фоне его прежней жизни в хуторе, когда Григо­рий показан бравым молодым казаком, смелым, кра­сивым, мужественным. Возможно, Григорий так и погиб бы от голода и одиночества, если бы его не на­шли и не взяли к себе дезертиры. Скудно питаясь не­богатой лесной пищей, он сильно исхудал и обессилел.

Дни в дезертирском логове тянулись для Григория мучительно тяжело. Тупое бездействие всегда было противно его натуре. Невыносимо оно для него и те­перь, когда он снова находится на распутье, перед вы­бором — куда идти и как жить. Григорий старается за­быться в труде, который всегда был им любим, о кото­ром он с тоской вспоминал в нелегкие моменты жизни. Однако ночью тоска все же «ядовитой змеей» заполза­ла к нему в сердце и мучила его. Григорий плакал во сне, ему снились дети, дом, хутор, родные и близкие, прежняя, навсегда утерянная жизнь. «Походить бы ишо раз по родным местам, покрасоваться на детишек, тогда можно бы и помирать»,— мыслил он.

Неожиданно появившийся Чумаков зовет Григо­рия с собой «легкую жизню шукать», но Мелехов от­казывается. Он для себя уже сделал выбор. Еще неде­лю пожив с дезертирами, герой отправляется домой. Он не стал ждать весны, потому что тоска по дому, по нормальной человеческой жизни была невыносимой.

Радостное волнение охватывает Григория при виде родного дома. Вот оно, настоящее счастье, то, ради чего действительно стоит жить на свете. Возвращение Мелехова — знак возрождающейся жизни. Григорий бросил в воду винтовку, наган, патроны, вытер руки, «перешел Дон по синему... мартовскому льду, крупно зашагал к дому...». Увидев Мишатку, этот взрослый, некогда сильный и сдержанный на проявление любви к родным мужчина «еле удержался, чтобы не побежать к нему». Задыхаясь от переполняющего его сча­стья, Григорий окликнул самого родного на свете че­ловека. Он разом забыл все слова, которые готовил для встречи и которые шептал по ночам. Потрясен­ный, он мог твердить только одно — «сынок». Это было то немногое, что нужно человеку для настояще­го счастья. Григорий стоял у ворот родного дома, дер­жал на руках сына.

«Жизнь продолжается» — говорят эти строки, ведь ребенок на руках отца — символ вечной жизни. Ис­панский литературовед Вальверде справедливо ска­зал о «Тихом Доне», что «ключ произведения таится на его последней странице: Григорий оставляет поза­ди себя мир мертвых, чтобы вступить в новый этап своей жизни — и жизни вообще — неся на руках сво­его сына как единственное свое достояние».