Романы И.С.Тургенева заключают в себе своеобразную полувековую историю русской интеллигенции. Писатель быстро угадывал новые потребности, новые идеи, вносимые в общественное сознание, и в своих произведениях непременно обращал (сколько позволяли обстоятельства) внимание на вопрос, стоявший на очереди и уже смутно "начинавший волновать общество".

Романы Тургенева насыщены фактами идеологии, культуры, искусства — ими художник помечал движение времени. Но главным для Тургенева всегда оставался новый тип человека, новый характер, непосред ственно отражавший влияние исторической эпохи на человеческую личность. Поиски героя — вот что руководило романистом в изображении разных поколений русской интеллигенции.

Герой у Тургенева взят в наиболее ярких проявлениях. Любовь, деятельность, борьба, поиски смысла жизни, в трагических случаях гибель — так в самые значительные моменты выявляется характер героя и определяется его человеческая ценность.

Рудин производит с первого же раза впечатление "человека замечательного", необыкновенного. Нельзя отнести это на счет его внешности: "Вошел человек лет тридцати пяти, высокого роста, несколько сутуловатый, курчавый, смуглый, с лицом неправильным, но выразительным и умным, с жидким блеском в быстрых темно-синих глазах, с прямым широким носом и красиво очерченными губами. Платье на нем было не ново и узко, словно он из него вырос". Ничто, казалось, не располагало в его пользу. Но очень скоро присутствующие ощущают резкую незаурядность этой новой для них личности.

Сначала Рудин легко и изящно уничтожает в споре Пигасова, обнаруживая остроумие и привычку к полемике. Затем выказывает много знаний и начитанности. Но не этим он покоряет слушателей: "Рудин владел едва ли не высшей тайной — музыкой красноречия. Он умел, ударяя по одним струнам сердец, заставлять смутно звенеть и дрожать все другие. Иной слушатель, пожалуй, и не понимал в точности, о чем шла речь; но грудь его высоко поднималась, какие-то завесы разверзались перед его глазами, что-то лучезарное загоралось впереди".

Рудин не только оратор и импровизатор. На слушателей действует его увлеченность исключительно высшими интересами. Человек не может, не должен подчинять свою жизнь только практическим целям, заботам о существовании, утверждает Рудин. Просвещение, наука, смысл жизни — вот о чем говорит Рудин так увлеченно, вдохновенно и поэтично. Силу воздействия Рудина на слушателей, убеждение словом ощущают все персонажи романа. Наталья сразу охвачена еще неясным ей самой чувством, Басистов смотрит на Рудина как на учителя, с восторженным обожанием, Александра Павловна простодушно ахает и удивляется "необыкновенному уму Рудина", Волынцев отдает ему должное и предчувствует в нем соперника, Ласунская тщеславится "своей находкой", а ее приживал Пандалевский на свой лад оценивает способности Рудина — "очень ловкий человек". Озлоблен и не признает достоинств Рудина один Пигасов — от зависти и обиды за свое поражение в споре.



 




В этот первый вечер Рудин предстает действительно "светлой личностью". Но автор уже слегка иронизирует над ним, отмечая снисходительность Рудина, в которой сказывается привычка считать себя выше остальных людей. Важен и такой штрих: "Рудин начал рассказывать. Рассказывал он не совсем удачно. В описаниях его недоставало красок". Что это значит? Очевидно, Рудин менее восприимчив к ярким впечатлениям конкретной жизни, чем к "общим рассуждениям" И еще: Рудин "не умел смешить", сам он смеется очень редко, и веселье не украшает его — а доступно ли ему ощущение радости жизни?

Новое суждение останавливает внимание читателя — оказывается, у Рудина нет чутья к родному языку. Пока это только легкие теневые штрихи, не нарушающие общего светлого колорита образа, — по мере развития романа они ложатся гуще. В речах Пигасова о Рудине слышится уже не только обида уязвленного человека. В его ядовитые замечания автор вкладывает и некоторую долю своего критицизма. Рудин занят исключительно высшими вопросами существования, он очень умно рассуждает о самопожертвовании, но, в сущности, сосредоточен только на своем "я".

В первом же разговоре Рудина с Натальей раскрывается одно из главных противоречий его характера. Только что накануне Рудин говорил так вдохновенно о будущем, о смысле жизни, и вдруг предстает перед нами усталым- человеком, не верящим ни в свои силы, ни в сочувствие людей. Правда, достаточно возражения удивленной Натальи — и Рудин корит себя за малодушие и вновь проповедует необходимость делать дело. Но автор уже заронил в душу читателя сомнение в том, что слова Рудина согласуются с делом, намерения — с поступками.

Развитию отношений Рудина и Натальи предшествует в романе история любви Лежнева, в которой Рудин сыграл важную роль. Самые лучшие намерения Рудина привели к обратному результату: взяв на себя роль наставника Лежнева, он отравил ему радость первой любви. После рассказа об этом читатель подготовлен и к финалу любви Натальи и Рудина.

Рудина невозможно упрекнуть в притворстве — он искренен в своем увлечении так же, как потом будет искренен в раскаянии и в самобичевании. Беда в том, что "с одной головой, как бы она сильна ни была, человеку трудно узнать даже то, что в нем самом происходит...". И вот развертывается история, в которой герой романа теряет на время героические черты.

Рудин, как все тургеневские герои, проходит через испытание любовью. Это чувство бывает у Тургенева то светлым, то трагичным и разрушительным, но всегда это сила, обнажающая истинную натуру человека. Здесь-то и обнаруживается "головной", надуманный характер увлечения Рудина, недостаток у него естественности и свежести чувств. Рудин не знает ни себя, ни Натальи, принимая ее поначалу за девочку. Как очень часто у Тургенева, героиня поставлена в любви выше героя — цельностью натуры, непосредственностью чувства, безоглядностью в решениях. Наталья, в свои восемнадцать лет, без всякого жизненного опыта, готова бросить дом и против желания матери соединить судьбу с Рудиным. Но в ответ на вопрос: "Как вы думаете, что нам надобно теперь делать?" — она слышит от Рудина: "Разумеется, покориться". Много горьких слов бросает Наталья Рудину: она упрекает его в малодушии, трусости, в том, что его высокие слова далеки от дела. "Как я был жалок и ничтожен перед ней!" — восклицает Рудин после объяснения с Натальей.

Герой будто бы развенчан. И однако с момента внезапного отъезда Рудина из дома Ласунской начинается в романе обратное движение — к оправданию героя. Меняется тональность повествования, из авторской речи уходит ирония, а в речах Рудина опять звучит высокая поэзия — поэзия независимого и гордого скитальчества. Рудину приходит на память смешной, но благородный рыцарь — герой романа Сервантеса. Для Тургенева Дон-Кихот всегда был воплощением начал добра и самопожертвования, и образ его возникает на этих страницах неслучайно.