Появившись в печати, они открыли новую главу творчества одного из величайших поэтов России. Еще ничего, не зная об этих стихотворениях, появление их публикаций как бы предугадал Н. А. Некрасов своей статьей-обзором «Русские второстепенные поэты», помещенной им в первом номере журнала «Современник» за 1850 год.

В то же время редактор «Современника» утверждал, что хорошие поэты никогда ие переводились па Руси. В качестве примера он берет пушкинский «Современник», где с третьего тома «начали появляться стихотворения, в которых было столько оригинальности, мысли и прелести изложения, столько, одним словом, поэзии, что, казалось, только сам же издатель журнала мог быть автором их». Но под ними весьма четко выставлены были буквы «Ф. Т.» и имели они одно общее название: «Стихотворения, присланные из Германии». Несмотря на такое название, продолжал автор статьи, «не подлежало никакому сомнению, что автор их был русский: все они написаны были чистым и прекрасным языком, и многие носили на себе живой отпечаток русского ума, русской души. Подпись Ф. Т -  вместо Ф. Т., появившаяся вскоре под одним из них, окончательно подтвердила, что автор их наш соотечественник». По глубокому убеждению Некрасова, «стихотворения г. Ф. Т. принадлежат к немногим блестящим явлениям в области русской поэзии».

В заключение статьи Некрасов полностью поместил двадцать четыре из тридцати двух стихотворений Тютчева, которые публиковались в «Современнике» в 1836-1840 годах, и закончил ее пожеланием, чтобы стихотворения автора, скрывшегося за псевдонимом «Ф. Т.», (шли бы выпущены отдельным изданием. «…Мы можем ручаться, добавлял Некрасов, - что эту маленькую книжечку каждый любитель отечественной литературы поставит в своей библиотеке рядом с лучшими произведениями русского поэтического гения…»

Странно здесь было только то, что, работая над статьей, Николай Алексеевич не знал полной фамилии «господина Ф. Т.». А ведь Тютчев уже пять лет слыл своим человеком во многих петербургских гостиных, где бывал и редактор «Современника». Поэтому и статья в «Современнике» была вскоре замечена друзьями поэта. «Видите ли Ф. И. Тютчева? - писал А. С. Хомяков одному из приятелей в Петербург. - Разумеется, видите. Скажите ему мой поклон и досаду многих за его стихи. Все в восторге от них и в негодовании на пего… Не стыдно ли молчать, когда бог дал такой голос?»

Тютчев тоже был задет за живое похвалами известного критика и стихотворца. Поэтому и решается послать давнему приятелю М. П. Погодину, тогдашнему издателю журнала «Москвитянин», подборку своих стихотворений. И несмотря на то, что автор вновь пытался спрятаться за одними инициалами, Погодин решился указать его полную фамилию в  оглавлении. В апрельской и майской книжках «Москвитянина» вышло одиннадцать стихотворений Тютчева. В них, кроме стихов, написанных в Овстуге, были получившие в дальнейшем известность «Наполеон», «Когда в кругу убийственных забот…», «Слезы людские, о следы людские…» и другие.

И. С. Аксаков так, со слов А. Ф. Тютчевой, рассказывал о создании Тютчевым последнего стихотворения: «…Однажды в осенний дождливый вечер, возвратись домой на извозчичьих дрожках, почти весь промокший, он сказал встретившей его дочери по-французски: «Я сочинил несколько стихов» - и, пока его раздевали, продиктовал ей следующее прелестное стихотворение:

    * Слезы людские, о слезы людские,
    * Льетесь вы ранней и поздней порой…    
    * Льетесь безвестные, льетесь незримые
    * Неистощимые, неисчислимые,
    * Льетесь, как льются струи дождевые
    * В осень глухую, порою ночной.


 






Известие о том, что Сушков готовит издание его стихотворений, умилило поэта, и он написал слова благодарности Николаю Васильевичу, «…в вас поистине избыток христианской любви - неутомимая, неистощимая, всеобъемлющая попечительность… - от братниных поручений до моих стихов-подкидышей - благоговею - и молчу…» К сожалению, по непонятным причинам, Сушкову так и не удалось издать стихи своего шурина, зато у литературоведов появилась так называемая «Сушковская тетрадь» со стихами Тютчева, которой широко пользовались последующие издатели произведений поэта. Доброта Сушкова была известна в Москве не только его родственникам. В 1850 году Николай Васильевич решил с благотворительными целями издавать исторический литературный сборник «Раут». Он не только сам принимал в нем участие, но и привлекал многих знакомых литераторов. Так, в «Рауте» на 1851 год, вышедшем в пользу Московского Александрийского детского приюта, впервые появился большой тютчевский перевод хоровой песни Шиллера «Победное празднество», названное переводчиком «Поминки».

В следующем году Сушков опубликовал в «Рауте» пять стихотворений Тютчева, среди которых особенно выделялись «Первый лист» и «Ночь в дороге» («Не остывшая от зною…»), написанное поэтом по дороге из Москвы в Петербург:

    * Не остывшая от зною,
    * Ночь июльская блистала…
    * И над тусклою землею
    * Небо, полное грозою,
    * Все в зарницах трепетало…
    * Словно тяжкие ресницы
    * Подымались над землею,
    * И сквозь беглые зарницы
    * Чьи-то грозные зеницы
    * Загорался порою…

В сборнике на 1854 год, изданном в пользу Пресненского семейного приюта, Сушков поместил два стихотворения поэта, из которых «Проезд через Ковно» появилось в печати впервые. На этой книжке «Раут» прекратил свое существование. Но Сушков продолжал литературную деятельность.  Из всех московских друзей, приобретенных после возвращения из Германии, Тютчев предпочитал Петра Яковлевича Чаадаева. Знакомство их произошло, по-видимому, первый приезд поэта в Белокаменную в 1843 году. Ему предшествовало и заочное знакомство через «Философические письма», с которыми Тютчева познакомил Гагарин. А потом уже и Чаадаев стал ревностным почитателем не только стихотворений поэта, но и его политических статей, которые чаще всего являлись причиной долгих споров двух приятелей.