Среди поэтов пушкинского поколения Ф. И. Тютчев занимает особое место. Сборник его стихотворений вышел в 1854 г., когда за плечами у поэта был почти сорокалетний опыт творчества. Небольшая книжка Тютчева оказалась, по справедливому суждению А. А. Фета, «томов премногих тяжелей» и заняла видное место в поэзии середины XIX в. Н. А. Некрасов, высоко оценивший «малоизвестного» поэта, написал о его стихах восторженную критическую статью (1850). Но Тютчев не может быть обойден и при изучении поэзии первой половины XIX в. В это время с творчеством поэта познакомил читателей А. С. Пушкин, поместивший в 1836 г. в «Современнике» цикл его стихотворений (16 стихотворений под общим заголовком «Стихотворения, присланные из Германии»). В отличие от таких современников великого поэта, как П. А. Вяземский или Н. М. Языков, которые создали свои лучшие произведения в 20-х годах, Тютчев как поэт полностью раскрылся позднее. Однако оригинальное лицо поэта достаточно выявилось и в тех его произведениях, которые были опубликованы в 20—30-х годах.

Тютчев был свидетелем всех тех событий, которые ознаменовали начавшийся переход от одного исторического уклада к другому. Поэт не остался безучастным к общественному и литературному движению 1815—1825 гг. В 1820 г. он пишет стихотворение «К оде Пушкина на вольность», в котором его идейные позиции проявились вполне отчетливо. Тютчев приветствует поэта, который, «огнем свободы пламенея», смело «вещал тиранам закоснелым святые истины». Тютчев — за свободу и против «самовластья». Но он убеждает поэта не смущать покоя граждан, не омрачать блеска венца, не тревожить, а смягчать сердце монарха. Тютчев против революции. Приехав летом 1825 г. В Россию из Германии, где он находился на дипломатической службе, поэт говорил М. П. Погодину: «В России канцелярия и казарма. Все движется около кнута и чина». Здесь осуждение режима, против которого боролись декабристы. Однако в ненапечатанном тогда стихотворении «14-е декабря 1825» (1826) Тютчев называет революционное выступление декабристов «безрассудным». Такая промежуточность позиции Тютчева отдаляла его от передового общественного движения эпохи и подготовляла его позднейшее сближение со славянофилами. Эта идейная позиция определила и основные тенденций творчества Тютчева, выразившиеся в цикле стихотворений, созданных в период злейшей политической реакции, воздействие которой поэт ощущал, выполняя свои обязанности дипломата.

Естественно было появление в поэзии Тютчева одной из основных тем романтизма — темы одиночества. Это прежде всего ощущение, возникающее у поэта, окруженного людьми, которые не понимают его «тайных дум». От этого непонимания поэт пытается уйти в свой внутренний мир, в мир «таинственно-волшебных дум», как он пишет в одном из значительнейших своих стихотворений — «Silentium!» (1830), призывая к молчанию. ЭТОТ призыв, мотивированный афоризмом «Мысль изреченная есть ложь», не был проявлением крайнего индивидуализма и неверия в силу слова — так позднее пытались истолковать Тютчева символисты. Стихотворение Тютчева есть утверждение личности, ее неисчерпаемых богатств, ее внутренней свободы, сближавшее автора с прогрессивным романтизмом. Однако в этой настойчиво повторяющейся концовке «молчи» нельзя не почувствовать некоторого трагизма одиночества, некоторой безнадежности.
Оказывается, что не только общение с людьми, но и глубокое единение с природой недоступно человеку. Правда, в стихотворении «Не то, что мните вы, природа...» (1836) Тютчев, выступая против тех, кто считает природу неодушевленной, относит себя к числу людей, понимающих ее «душу» и ее «язык». Многие стихотворения Тютчева обнаруживают глубокое проникновение в таинственную жизнь природы. Тем не менее поэт все время ощущает «разлад» человеческой личности с «невозмутимым строем» природы, как он скажет в одном из своих поздних стихотворений. Этот мотив звучит и в ряде ранних стихотворений:

И мы, в борьбе с природой целой, Покинуты на нас самих,
— скорбно замечает поэт в стихотворении «Бессонница» (1829). Так возникает глубокая философская лирика природы, в которой Тютчев не знает себе равных. Элементы мистицизма, свойственные этой философии, далеки от «потусторонней» романтики В. А. Жуковского. Земная жизнь кругом объята снами, утверждает Тютчев. Но это «стихия», которая становится доступной человеку, когда «настанет ночь» («Как океан объемлет шар земной...», 1830). В часы ночи, пишет Тютчев в стихотворении «Видение» (1829),
Живая колесница мирозданья Открыто катится в святилище небес.





 







Тютчев не уходит от чувственно воспринимаемой природы в сверхчувственный мир. Поэт стремится путем философского созерцания проникнуть в глубину реального «мироздания». Таким восприятием природы объясняется, почему во многих пейзажных стихотворениях Тютчева тонкие, проникновенные описания становятся средством реалистического изображения окружающего мира во всей его чувственной конкретности (из ранних стихотворений: «Вечер», «Весенняя гроза», «Летний вечер», «Утро в горах», «Осенний вечер», «Весенние воды», «Полдень»), Реалистическую лирику Тютчев не оставляет и позднее, когда у него нарастает трагическое начало в восприятии природы.
В ранний период творчества лишена трагизма в его поэзии и тема любви («Я помню время золотое», 1836, и другие стихотворения).

И все же поэзии Тютчева свойственна все нарастающая тревожность, ощущение надвигающейся катастрофы. Так преломлялось в творчестве поэта, связанного со своим классом, крушение старого мира. Это сближало Ф. И. Тютчева с Е. А. Баратынским, которому было знакомо то же мироощущение. Стихотворение Тютчева «Последний катаклизм» (1830) перекликается со стихотворением Баратынского «Последняя смерть». Но у Тютчева было и свое, «тютчевское», не позволяющее рассматривать его как поэта дворянского декаданса. Такой поэт не мог бы написать заключительные строки стихотворения «Цицерон» (1830):

Счастлив, кто посетил сей мир Он их высоких зрелищ зритель,
В его минуты роковые: Он в их совет допущен был
Его призвали всеблагие, И заживо, как небожитель,
Как собеседника на пир; Из чаши их бессмертье пил.