Трагедия «Фауст» создавалась в течение длительного времени, ее автор переживал в эти годы много потрясений, он находил и отрекался, любил и страдал. И неизвестно, существовала ли бы сама трагедия, если бы ее автор не пережил первую любовь к Кетхен Шенкопф и отречению его ради спасения личной свободы, если бы не было в его жизни новой вспышки жизнелюбия, которое проснулось в любви к дочери сельского пастора Фредерику Брион, — и побега от нее; если бы не было в его жизни бракосочетания с юной Христианой Вульпиус, которая стала матерью его сына.

Следовательно, история с Маргаритой в трагедии «Фауст» — это исповедь юности. Всю свою жизнь Гете считал, что «Венцом природы является любовь. Только через любовь приближаются к ней». На этой почве разворачиваются искания Фаустом наивысшего мгновения, на этой почве вызревает его совесть относительно выхода из вечного замкнутого круга:

Я рвусь от жажды к наслаждению

и в наслаждении я жажды жажду.

Маргарита стала для Фауста олицетворением того счастливого мгновения, о котором он мечтал. Она — символ молодости и красоты, простоты и невинности, чувствительности и нежности. Однако она не наделена интуицией самосохранения, и потому обреченная на гибель. И хотя образ Маргариты обобщающий, ему свойственная психологическая утонченность и жертвенность.

Любил ли Фауст Маргариту? По-видимому, нет. И хотя ее гибель для него является духовным опустошением, хотя он готов ее спасать, Маргарита была в его жизни лишь мгновенностью, пониклою бледной тенью. И спасать ее от самого себя Фауст не может.

Гете создал Маргариту выразительной и трагической, чувства ее заострены, ведь она причастна и к отравлению матери, и к убийству брата, и к казни своего ребенка. Поэтому она безумеет. Но образ ее целен в своей самоотверженности и невинности. Даже небо смиловалось над ней.

Маргарита почувствовала, что Мефистофель является врагом:


 






Сквозь маску эту увидела она

Моего ума скрытое могущество.

Но это же можно сказать про Фауста, в холодном взгляде которого Маргарита увидела обреченность любви.

Это любовь земная.

Но Фауст удосужился на любовь мистическую: погружаясь за пределы пространства и времени, выхватывает среди античных героев образы Париса и прекрасной Гелены. Гелена оказалась для Фауста недосягаемой, как сама красота.

Его страдания за Геленой другие — он хочет недосягаемого. И хотя про Гелену он говорит: «Кто узнал ее — без нее жить не может!» — однако вряд ли эти чувства можно назвать любовью. И даже появление Евфориона — сына Фауста и Гелени — становится фееричным видением, похожим на сон.

А настоящая любовь, которую олицетворяла Маргарита, способна на прощение. И в уже другом мире она несется навстречу Фаусту так, как когда-то — счастливая.