Гюстав Флобер (1821 — 1880) — французский писатель, крупнейший представитель критического реализма во второй половине XIX в. Флобер родился в Руане в семье хирурга. Он учился на юридическом факультете Сорбонны, но по болезни оставил университет и с 1844 г. до конца дней почти безвыездно жил в своем имении Круассе близ Руана. Флобер начал писать очень рано, поначалу это были «страшные рассказы» в духе «неистового романтизма» с условно-историческими и фантастическими фигурами. «Если бы не было у меня в голове и на кончике пера французской королевы XV века, я бы почувствовал полное отвращение к жизни, и пуля давно освободила бы меня от глупой шутки, которую называют жизнь», — писал Флобер о своей юности.

Мировоззрение Флобера сформировалось под воздействием философии Спинозы. От этого голландского мыслителя XVII в. Флобер усвоил пантеизм — учение о безличности Бога и его тождественности природе; доходящий до фатализма детерминизм — учение о всеобщей, закономерной связи, причинной обусловленности всех явлений, понятие «свободного человека», руководствующегося только разумом.

Из книги «Основания новой науки об общей природе наций» (1725) итальянского мыслителя Джамбаттисты Вико Флобер почерпнул идею круговорота, постоянного повторения истории. Эта концепция отрицает исторический прогресс, поэтому Флобер критически относился к достижениям буржуазной цивилизации, а также к любым революциям, ему был свойствен глубокий пессимизм.

Искусство оказывается для писателя настоящей отдушиной в чуждом ему мире наживы и пошлости. В эстетике Флобера доминирующим становится образ «башни из слоновой кости». Он восходит к католической молитве, где так называется Дева Мария.


 






Впервые этот образ для обозначения отчужденности поэта от жизни употребил в 1837 г. Ш. О. Сент-Бёв, говоря о французском поэте-романтике Альфреде де Виньи: «...Более таинственный Виньи еще до наступления полудня возвращался в свою башню из слоновой кости». Флобер разворачивает этот образ: «Пусть себе утверждается Империя, закроем свою дверь, поднимемся на самый верх нашей башни из слоновой кости, на самую последнюю площадку, как можно ближе к небу. Правда, там иногда бывает холодновато. Но не все ли равно? Там ты видишь сверкающие звезды и не слышишь индюков».

В искусстве Флобер ощущает себя подобием бога-демиурга, создающего мир. Он писал Жорж Санд: «...В моем представлении об Искусстве художник должен скрывать свои чувства и обнаруживать свое присутствие в произведении в той же мере, в какой Бог проявляется в природе». На смену прямому изложению авторских идей, дидактизму должно прийти воспроизведение картины мира: «Надо писать картины, показывать природу такой, какова она в действительности, но картины исчерпывающие, в них надо показать и лицо, и изнанку».

Типизация и психологизм. В отличие от реалистов первой половины XIX в. Стендаля и Бальзака, рисовавших выявленные ими человеческие типы в укрупненных формах, в виде ярких фигур (Жюльен Сорель — выдающийся талант, герой, родившийся в негероическую эпоху, Гобсек — ростовщик из ростовщиков, Вотрен — гений преступности и т.д.), Флобер понимает типическое как среднестатистическое, широко распространенное.

Его герои обыденны, их трудно разглядеть в привычном течении жизни. И писатель их не героизирует, не приукрашивает средствами искусства. В эстетике Флобера появляется образ автора как человека с фонарем в руке, который находится на заднем плане, поэтому фигуры персонажей, находящиеся на переднем плане, проступают как силуэты, без субъективного авторского освещения. Задача автора— раствориться в своих персонажах, зажить их жизнью, уяснить логику их чувств и поступков, избегая навязывания субъективной авторской позиции. В этом — особенности психологизма Флобера-реалиста.