Тема “А. Мицкевич и И. Франко” является довольно сложной, поскольку в течение творческой деятельности украинский писатель и критик диаметрально противоположно относился к наследию польского поэта - от искреннего восхищения до полнейшего осуждения основной тенденции его произведений. Ярчайше последнее проявилось в статье И. Франко  от 08.05.1897 г. На украинском языке статья была почти неизвестной, хотя опубликована в Польше в 31-м томе произведений И. Франко на польском языке. Она не вошла и в полное 50-томное научное издание произведений И. Франко, поскольку, согласно субъективного мнения составителей, могло навредить польсько-украинским взаимоотношениям. И только в 1997 г. появилась в украинском переводе Михаила Яцуры во львовской газете «За свободную Украину» от 17 мая. В статье И. Франко старается объективно подойти к анализу разножанровых произведений А. Мицкевича, предостерегая читателя, что он отнюдь не хочет нанести хоть какой-нибудь ущерб поэтической славе польского поэта.

Оттолкнувшись от статьи известного датского литературоведа Георга Брандеса (1842-1927) “Польский романтизм”, доминантой которой было утверждение о том, что основные мотивы произведений А. Мицкевича и Ю. Словацкого - “возвеличивание обмана или нападения неожиданного”, И. Франко кладет этот тезис в основу своего исследования. Первое, что привлекает внимание читателя, - это совершенное и глубокое знание автором творчества А. Мицкевича - от ранней лирики до лебединой песни “Господин Тадеуш”. Вместе с тем в эмоциональной тональности статьи просматривается вероятно психологическое возбуждение И. Франко, попытка подстроиться под доминанту “измены” баллады, которые своей тематикой перекликаются со многими произведениями мировой литературы, в частности “Свитязянка”, “Караул” и др., где отнюдь не просматривается со стороны польского поэта какое-либо одобрение поступков своих героев. В конце концов, и в поэме “Гражина” литовский князь Литавор мучается из-за неосмотрительного шага - для достижения корыстной цели призывает на помощь извечных врагов своего народа - Тевтонский орден, т.е. немецких крестоносцев.

И все же герой сознает трагедию гибели войска соперника - князя Витольда и смерти “верной мужу - жены” Гражины. Чтобы заслужить прощение греха, Литавор сжигает себя на костре. Содержание “Гражины” высокопоэтично передал М. Рыльский в сонете “Миндовгов замок”. Однако И. Франко наиболее концентрирует внимание на поэме “Конрад Валленрод”, которая написана в России и может восприниматься как такая, что прославляет макиавеллизм - борьбу с врагом любыми (даже коварными) средствами: обманом, вероломством, изменой и убийством (если не можешь победить врага, будучи львом, - превратись в лисицу!).

Литовцы не могли объективно оказывать сопротивление, поэтому единственным способом для получения победы была хитрость. Хотя А.  Мицкевича приязненно встречали демократически настроенные русские деятели культуры, все же он чувствовал себя неуютно в стране, которая поработила его народ, лишила отчизны. И. Франко здесь же оправдывает поэта, который видел могущественную силу России, но не способы победы над ней. Итак, Мицкевич чувствовал себя рабом среди врагов. “Ты раб, - так звучит одна строка поэмы, - а единственным оружием раба является измена”. Но литовец Конрад Валленрод, войдя в доверие к тевтонцам, которые поработили его с детства, смог победить врагов своего народа, а потому в глазах автора он не предатель, а защитник. А не такая же аналогия просматривается в поступке Ивана Мазепы? Для Петра І Мазепа - предатель, но для своего народа - патриот, смелый государственный и военный муж, который, сознавая неравные силы, все же отважился выступить против поработителя отчизны.

И. Франко прав в том, что борьба с врагом путем “валленродизма”, т.е. своеобразного соглашательства, приспособленчества, ухищрений, ведет к вынужденному сотрудничеству с ним. Люди, которые становятся на этот путь, не могут вызвать доверия. Из всего видно, что причиной появления дискуссионной статьи И. Франко должен был быть сильный психологический толчок. В конце концов, прозрачным намеком на это является его статья “Русско-польское согласие и украино-польское братание” (1906): ” …Те факты, которые вынудили меня брызнуть польской общественности в глаза резким укором, вероятно мало кому известны. Тягчайшее, самое страшное из тех, что тронуло меня лично до глубины души, …сие были кровавые выборы 1897…”.

Именно в этом году под сильным нервным стрессом и написана статья Франко. Шляхта часто приписывала ему измену. Впервые термин “валленродизм” Франко употребляет в ответе Тадею Романовичу, который предъявил обвинение ему в измене польских дел: “Валленродизм мой проявляется, по мнению Романовича, более всего в том, что я впихиваюсь между поляков таким способом, что могу иметь влияние на польские дела”. Здесь же отмечает: “Как украинец люблю больше всего свой народ и свою народность и стремлюсь силой и возможностями служить их подъему и обогащению. Но неблагородным, нечестным и просто глупым способом было бы бросание оскорблений на народ, в котором я хотел бы видеть сопротивление развитию и самостоятельности моего собственного народа”.

Итак, для И. Франко неприемлемой была любая борьба путем измены, ухищрений, притворного или настоящего соглашательства. Мицкевич отнюдь не одобрял коварное поведение отдельных своих героев, однако это явление на время растрепанного общества было довольно распространенным, а потому неудивительно, что оно нашло отображение во многих произведениях польского поэта, который особенно остро и больно воспринимал потерю своей отчизны и невозможность возвращения. В конце концов, И. Франко здесь же сам подчеркивает, “что те “типичные” картины измены не были исключительно духовными продуктами поэта, что он взял их преимущественно из своего окружения”.




 




Именно “гнилое окружение”, раздор, конформизм польской шляхты, которая сотрудничала с чужеземцами ради сохранения своего привилегированного положения в обществе и защиты имений от “черни” - гайдаматчины, Колиевщины, и служили тем материалом, который лег в основу разножанровых произведений польского художника. Полемическая статья И. Франко уже неоднократно становилась предметом острых дискуссий (см.: Моторнюк Игорь. Статья И. Франко “Поэт. измены” и проблемы валенродизма// Иван Франко - писатель, мыслитель, гражданин: Материалы Международной научной конференции (г. Львов, 25-27 сентября 1996 г.).

Нужно признать, что именно И. Франко был чуть ли не наилучшим и глубочайшим знатоком творческого наследия А. Мицкевича, который отличается постоянным вниманием к польской литературе, критическими выступлениями, научными исследованиями, переводами, многочисленными упоминаниями имени польского художника в его богатом эпистолярии. Своеобразным поэтическим эквивалентом упомянутой статьи И. Франко является его поэма “Похороны”, в основу которой положена легенда о большом грешнике, который становится на праведный путь. В “Эпилоге” И. Франко пишет:

    * В ту ночь в тяжелой задумчивости при окне
    * Сидел я, сердце мучила тревога,
    * Трудные вопросы сунулись мне:
    * “Верна ли наша, или ошибочна дорога?»

Читатель, наверное, перенес слова Франко на наше настоящее и убедился, что Каменщик, как и Мицкевич, хотел видеть свой народ честным, трудолюбивым, патриотически настроенным на построение счастливой жизни на своей земле, так как “В своем доме, своя и правда, и сила и воля”. В конце следует напомнить и такой факт, как курс лекций по вопросам славянской истории и литературы, который читал А. Мицкевич в Париже в Коллеж де Франс (1840). В нем шла речь и о украинской духовной культуре. “Посредине между государствами монголов и турок, Россией и Польшей лежит неразграниченный край, очень интересный для истории и литературы”, - такими словами начинает поэт рассказ об Украине в третьей лекции. Здесь же отмечал, что Украина стала “землей обетованной славянской лирической поэзии”, “всеславянским поэтическим Парнасом”.

По мнению Мицкевича, “украинские равнины - столица лирической поэзии”. Лектор с теплотой говорит о украинской казацкой песне, в которой часто упоминается Дунай - “священная река славян”. Мицкевич старался объяснить, почему от украинских песен веет грустью и печалью: много крови пролито на этой земле, необычайно кровавым является  прошлое Украины. “На этой земле, побитой копытами коней, теплым дождем крови, вырос щедрый урожай грусти”, а потому “меланхолия является определяющей чертой поэзии этого края”.

Знал и популяризировал Мицкевич и поэтическое творчество польских поэтов-романтиков, которые, родившись преимущественно на украинских территориях, полюбили этот край, его людей, их самобытную культуру, традиции и обычаи, а в своей поэзии использовали материалы украинского фольклора. Речь идет о “украинской школе польских романтиков”, которые оставили заметный след в польско-украинских литературных взаимоотношениях. В письме к А. Одинцу польский поэт заметил: “Недавно прочитал думу Залесского “Мазепа”. Прекрасная, замечательная! Эти две думы - о Косинском и Мазепе стали для меня наибольшим поэтическим наслаждением, которого я давно не ощущал, читая польские стихи”.