А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Сочинение отзыв о поэзии Владислава Ходасевича - сочинение

Странно — жить и знать, что был на земле такой поэт Владислав Ходасевич, с аристократической небрежностью бросивший современникам:
Ни грубой славы, ни гонений
От современников не жду,
Но сам стригу кусты сирени
Вокруг террасы и в саду.
Живший во «дни громадных потрясений», он лучше остальных понял, что нет ничего ценнее в мире, чем искусство. И он им занимался. И искусство и культура занимали его больше, чем перестройка целого мира. В культуре он находил смысл жизни, возможность порвать «тугую плеву дней».

При всей ампирной (от Пушкина идущей) холодной ясности и строгости его поэзии у Ходасевича невероятное, фантастическое умение сотворить чудо преображения слова.
Мы живем в мире, где многое разумно, объяснимо и понятно. Сначала облако, потом дождь. Сначала билет на поезд, потом поездка. Чудо — это окошко в иное измерение, дорога к правильному миру. Поэзия Ходасевича — это постижение чуда методами искусства, а не логики.

Он не верил толпе (черни, по Пушкину) и был прав. Он был пророком в своих стихах, предсказав России надвигающуюся тьму. Одним из первых он понял, что нация, народ — это не гены, а образ жизни на земле. Этот уклад, образ жизни, культуру, достоинство русского поэта Ходасевич увез в эмиграцию:

России — пасынок, а Польше
Не знаю сам, кто Польше я,
Но: восемь томиков, не больше
И в них вся родина моя.
Вам — под ярмо подставить выю
Иль жить в изгнании в тоске.
А я с собой свою Россию
В дорожном увожу мешке.

Ходасевич, быть может, первый, кто увидел свет, а также то, что человечество предпочло закрыть глаза, только бы не утруждать себя поисками этого света. Он понял, что цивилизация развивается потому, что человек стремится к физическому и душевному комфорту. Поэтому человек не свободен. Кто-то поймал нас на крючок. Бог или дьявол? Человечество развивается согласно биологическим, общественным или духовным инстинктам. Поняв это, Ходасевич отказался принимать правила предложенной ему игры:

Счастлив, кто падает вниз головой,
Видит он мир, хоть на миг, но иной.

Он называл свободу суровой. Он утверждал, что пребывание его в мире самодостаточно: «Во мне конец, во мне начало». Он представлял поэтическое творчество — символической дорогой духовного освобождения. Он и сейчас представляется мне, читателю его стихов, загадочным суровым сфинксом. Он вынырнул в 90-е годы из небытия, из забвения. Этот желчный рыцарь поэзии вернулся на Родину, где, оказалось, его давно ждали:

Быть может, умер я, быть может,
Заброшен в новый век,
А тот, который с вами прожит,
Был только волн разбег.
И я, ударившись о камни,
Окровавлен, но жив,
И видится из далека мне,
Как вас несет отлив.

Вечную загадку представляют отношения поэта со своим веком. Пожалуй, поэту, как никакой другой творческой личности, свойственно стремление вырваться из окружающего его мира современности. Возможно, поэтому Владислав Ходасевич остро ощущал, что его стихи больше принадлежат будущему, чем времени, в котором они рождались:

Быть может, умер я,
быть может —
Заброшен в новый век,
А тот, который с вами прожит,
Быч только волн разбег….
«Скала»


 
Поэтому он старался не обращать внимания на оценки современников, надеялся на справедливый суд потомков: Ни грубой славы, ни гонений От современников не жду… В эмиграции, 28 января 1928 года, подытоживая свой творческий путь и продолжая традиции, идущие от Державина и Пушкина, он осмелился сочинить «Памятник», в котором хоть и признавался: «Мной совершенное так мало!», но в то же время не без надежды писал: В России новой, но великой Поставят идол мне двуликий На перекрестке двух дорог, Где время, ветер и песок…. Интонации «Памятника» Ходасевича грустны и горьковаты, хотя пробивается сквозь них звук греющей сердце поэта надежды. В 1886 году в Москве в семье поляка Фелициана и еврейки Софьи (урожд. Брафман) Ходасевичей родился поздний ребенок сын Владислав: отцу было 52 года, матери — 42. Несмотря на польские католические традиции в быту семьи, воспитание Владислава проходило в основном под влиянием кормилицы и няни, тульской крестьянки Елены Александровны Кузиной, и культурной атмосферы, пожалуй, самого русского в те времена города Москвы. Сильное впечатление в детстве будущий поэт получил от русского классического балета: «В конечном счете через балет пришел я к искусству вообще и к поэзии в частности. Большой театр был моей духовной родиной». Сочинять стихи Владислав начинает с детства. Его юношеские стихи пронизывают отчаяние и некоторая манерность. В них заметно стремление к абстрактным, символическим, но красивым, с трагическим оттенком картинам: Я всколыхну речной покой, С разбега прыгну в глубь немую, Сомкнутся волны надо мной, И факел мой потушат струи. И тихо факел поплывет, Холодный, черный, обгорелый… Его волна к земле прибьет. Его омоет пеной белой… «Схватил я дымный факел мой…» В большую литературу Ходасевич входил во многом на ощупь. Безысходная тоска и трагичность мироощущения — популярные поэтические мотивы начала XX века — главенствуют в его первой книге под, казалось бы, оптимистическим названием «Молодость»: Вокруг меня кольцо сжимается. Вокруг чела Тоска сплетается Моей короной роковой. «Вокруг меня кольцо сжимается…» Поэт чувствовал неуверенность своего голоса, изъяны собственных сочинений. При этом он, конечно, чрезмерно самокритичен, а может быть, и несколько кокетлив. Он-то твердо знал, что все выстрадано самостоятельно и выражено искренне. Н. Гумилев отметил, пожалуй, самую существенную черту сочинений В. Ходасевича: именно славянско-европейский характер поэтики придает им особенную прелесть и художественное своеобразие. Спокойная утонченность образов и в то же время классическая прозрачность ткани стиха казались старомодными среди бурных поэтических экспериментов начинающегося XX столетия. Талант поэта обретал уверенную силу и самобытность. Несмотря на нерусское происхождение, Ходасевич душой и сердцем врос в русскую культуру. В России он видел свое начало и жизнь свою не мог отделить от нее: Учитель мой — твой чудотворный гений, И поприще — волшебный твой язык. «Не матерью, но тульскою крестьянкой…» С Россией Ходасевич разделил ее горькую судьбу… Вначале он искренне поверил в светлую, преобразующую миссию Октябрьской революции 1917 года; сразу же после переворота его симпатии были явно на стороне большевиков. Однако поэт не смог до конца распознать те реальные силы, которые начинали преобразования в России. Надежда на преображение страны в лучшую, какую-то загадочно-фантастическую сторону была велика, поэтическая греза окутала романтическим туманом смысл реально происходящего. Два года (1929, 1930) были посвящены главному и серьезнейшему исследованию — биографическому повествованию о Державине. Еще он писал публицистические, критические и литературоведческие статьи, зарабатывая на жизнь и отстаивая истину в литературе. Если смотреть со стороны, то это был грустный закатный путь, когда Ходасевич переживал счастье творчества в повествованиях о поэзии других авторов. 14 июня 1939 года Владислав Ходасевич скончался в одной из частных парижских клиник. Как в зеркале, как чудный сон, в судьбе поэта отражался «грустный путь» Державина, для которого он завершился написанием комментариев к собственным стихотворениям. И роскошь поэзии Ходасевича горьковатым блеском светится в строках его критического и литературоведческого наследия. Жизнь в эмиграции обрекла его на полунищенское существование. Далее последовала болезнь и ужасная смерть в больнице. На его могиле под Парижем на могильном камне написано: «Свободен всегда».





Ну а если Вы все-таки не нашли своё сочинение, воспользуйтесь поиском
В нашей базе свыше 20 тысяч сочинений

Сохранить сочинение:

Сочинение по вашей теме Сочинение отзыв о поэзии Владислава Ходасевича. Поищите еще с сайта похожие.

Сочинения > Ходасевич > Сочинение отзыв о поэзии Владислава Ходасевича
Владислав Ходасевич

Владислав  Ходасевич


Сочинение на тему Сочинение отзыв о поэзии Владислава Ходасевича, Ходасевич