Страстный революционер и великий мыслитель, он поднялся над современной ему Россией и сумел заглянуть в ее далекое будущее. Он превосходил современников по пониманию исторической действительности и явился идейным предшественником русских революционеров-марксистов/ В. И. Ленин очень высоко ценил Чернышевского. Надежда Константиновна Крупская говорила, что Владимир Ильич «любил Чернышевского, может быть, больше всех других мыслителей и деятелей прошлого». О Чернышевском можно было бы сказать его собственными словами из статьи об основоположнике немецкой классической литературы Г. Э. Лессинге: «Гениальный ум, благороднейший характер, твердость воли, пьшкость и нежность души, сердце, открытое сочувствию ко всему, что прекрасно в мире, сильные, но чистые страсти, жизнь без тени порока или упрека, полная борьбы и деятельности,— все, чем может быть прекрасен и велик человек, соединилось в нем».
Чернышевский верил в грядущую революцию и отдал жизнь ее подготовке.

Он не идеализировал патриархальную старину, как это делали славянофилы и, в отличие от народников 70 —80-х годов, признавал «неизбежность и благотворность»
капиталистического развития, но в то же время был, по словам В. И. Ленина, «замечательно глубоким критиком капитализма». Он предвидел, что капитализм принесет основной массе народа нищету и разорение, от которых ее спасет только революция. «...Чернышевский,—писал В. И. Ленин,— был не только социалистом-утопистом. Он был также революционным демократом, он умел влиять на все политические события эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей».

Чернышевский был величайшим ученым своей эпохи. Его труды в области философии, политической экономии, истории, социологии, эстетики явились вершиной мировой домарксистской мысли. Чернышевский был и выдающимся писателем-беллетристом, его роман «Что делать?» оказал громадное влияние на умы и чувства нескольких поколений. В. И. Ленин рассказывал о том, как в молодости был покорен талантом Чернышевского: «Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал».

Николай Гаврилович Чернышевский родился 24 июля (12 июля) 1828 года. Он был единственным сыном саратовского священника Гавриила Ивановича Чернышевского и его
жены Евгении Егоровны. Вместе с Чернышевскими жила семья Пьшиных — сестра Евгении Егоровны с мужем и девятью детьми. В течение всей жизни Чернышевский поддерживал тесную дружбу со своими двоюродными братьями и сестрами, особенно с Александром Николаевичем Пыпиным, ставшим известным ученым — историком русской литературы. Семья Чернышевских — Пы-пиных по своим взглядам и интересам выделялась среди духовенства и чиновничества того времени пристрастием к чтению, уважением к труду, науке, знаниям.

Гавриил Иванович до назначения в священники был учителем Пензенской семинарии, а в Саратове, наряду с исполнением обязанностей священника, был учителем, а затем инспектором уездного духовного училища. Люди духовного звания обязаны были отдавать своих детей в духовные училища, но Гавриил Иванович знал о крайне низком уровне образования в духовном училище и только записал туда сына, а фактически сам обучал его дома. С семи лет Николай Гаврилович стал изучать русский и латинский, а с восьми лет — греческий языки. Когда в 1842 году Чернышевский поступил в Саратовскую духовную семинарию, он по развитию превосходил не только учеников, но и многих преподавателей. Однако и в семинарии были люди, серьезно интересовавшиеся наукой. К ним относился преподаватель истории Г. С. Саблуков, известный своими исследованиями восточных языков. Под его руководством Николай Гаврилович изучил татарский, арабский, персидский, древнееврейский языки и уже в возрасте 15—16 лет написал ряд самостоятельных научных работ: грамматику и словарь татарского языка, «Обзор топографических названий в Саратовской губернии татарского происхождения» и др. Чернышевский мечтал , посвятить свою жизнь науке и стремился в университет.

Родители не препятствовали ему в этом. В конце 1845 года он подал прошение об отчислении его из семинарии, а в мае 1846 года выехал в Петербург. В университетские годы, не удовлетворенный большинством лекций, Чернышевский основное внимание уделяет самообразованию. Происходит рост его политического сознания. Еще в детстве ему приходилось наблюдать тяжесть крестьянской жизни, угнетение бедных богатыми. Под впечатлением этих картин в ребенке все больше укреплялось горячее стремление к справедливости. В детские и юношеские годы оно еще носило характер христианской «любви к ближнему», но в Петербурге, под влиянием растущих оппозиционных настроений среди интеллигенции, революции 1848—1849 годов во Франции, движения петрашевцев, Чернышевский приходит к пониманию революционной борьбы как единственного средства достижения справедливости и блага человечества. 10 декабря 1848 года он записал в дневнике «...Я нисколько не подорожу жизнью для торжества свободы, равенства, братства и довольства, уничтожения нищеты и порока...»


 








Преподавание Чернышевского, по своим задачам н характеру, резко отличалось от господствовавшей в гимназии системы воспитания. Как и всякое казенное учебное заведение, Саратовская гимназия воспитывала будущих благонамеренных чиновников, верных блюстителей самодержавно-крепостнических устоев. Чернышевский же стремился сформировать передовых, демократически настроенных, всесторонне развитых, честных и мужественных людей. Он открывал ученикам красоту русской литературы, помогал постичь ее значение в борьбе за счастье народа. Изучение грамматики Чернышевский тесно связывал с разбором формы и идейного содержания художественных произведений. В руководстве по преподаванию грамматики русского языка Чернышевский дал многозначительные примечания к литературным текстам. Например, в примечании к грамматическому разбору стихотворения Лермонтова «Три пальмы» он писал: «Пальмы погибли, — к утру только пепел остался на том месте, где вчера еще так гордо росли, так прекрасно цвели они. Жаль этих прекрасных пальм, не правда ли? Но что же, ведь не век было расти и цвести им,— не ныне, так завтра, не завтра, так через год умерли бы они — ведь и листья их начали вянуть: смерти не избежит никто.

Так не лучше ли умереть для пользы людей, нежели бесполезно?.. Да, когда хорошенько подумаешь обо всем этом, невольно скажешь: хороша жизнь; но самое лучшее счастье — не пожалеть, если надобно, и самой - жизни своей для блага людей!»
Чернышевский общался со своими учениками не только в классе. Еще более откровенные беседы он вел с ними дома или в саду, над Волгой. «Я делаю здесь такие вещи, которые пахнут каторгою»,— признавался учитель-революционер своей невесте. И действительно, начальство стало преследовать Чернышевского за «вольнодумство и безбожие». Оставаться дольше в Саратове бьыо невозможно. К тому же Чернышевский по-прежнему стремился к научной деятельности. В мае 1853 года он снова уезжает в Петербург, но не один: с ним молодая жена — Ольга Сократовна, дочь саратовского врача Васильева. «Я хочу любить только одну во всю жизнь...— писал он в своем дневнике,— пусть у меня будет одна любовь. Второй любви я не хочу». Он искал девушку, которая могла бы разделить его мысли и чувства, которая была бы не только красива, но и умна, отважна, чужда мелочности и пошлости. Такую подругу он нашел в Ольге Сократовне.

Еще в студенческие годы Чернышевский проделал громадную кропотливую работу по систематизации словаря древних русских летописей. Его труд был опубликован в «Известиях Академии наук» в сентябре 1853 года. По совету проф. И. И. Срезневского Чернышевский первоначально избрал темой магистерской диссертации исследования по древнерусской истории, основанные на материалах летописей. Но уже летом 1853 года он меняет тему диссертации, а с ней и все направление своих последующих работ. Сотрудничество в журналах и литературная борьба вызвали у него повышенный интерес к вопросам эстетики, и новую тему диссертации Чернышевский назвал «Эстетические отношения искусства к действительности».

Своей диссертацией Чернышевский опровергал господствовавший в эстетике идеалистический взгляд, согласно которому прекрасное создается только искусством. Сторонники «чистого искусства» считали, что искусство выше жизни; Чернышевский же утверждал, что источником прекрасного является жизнь и поэтому искус- ство не может быть выше жизни. Отвергая тезис «О вкусах не спорят», Чернышевский доказывал, что прекрасное существует в действительности независимо от личных вкусов. По его определению, прекрасное есть жизнь, красиво то, в чем выражается жизнь, полная здоровья и сил. В условиях самодержавно-крепостнической действительности жизнь не могла быть прекрасной, поэтому Чернышевский уточняет свою формулу, вкладывая в нее глубокий политический смысл: «Прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова она должна быть по нашим понятиям...»

Но эти понятия определяются социальными условиями жизни людей: то, что кажется красивым изнеженному дворянину, может вызвать презрительную усмешку у трудящегося человека. Таким образом, Чернышевский впервые высказал мысль о классовой природе эстетических чувств. Классовая позиция художника определяет и идейную направленность его творчества. Отражая жизнь, искусство позволяет лучше понимать действительность, является «учебником жизни», помогает созданию условий, при которых жизнь людей станет подлинно прекрасной — «такой, какова она должна быть».
Применяя свою эстетическую теорию к анализу художественных произведений, Чернышевский определял их ценность не только мастерством исполнения, но и тем, в какой степени они содействуют общественному прогрессу.