Чехов жил в иную пору, и это сказалось на интерпретации образа. У Чернышевского «невеста» олицетворяла утопический идеал революционной демократии. Чехов придал традиционному представлению о девичьей чистоте нечто земное: Надя действительно невеста, аллегории (то есть иносказания) здесь нет, и в то же время это - ее неосуществившееся назначение; потому ее и дразнят озорные мальчишки с соседнего двора: «Невеста! Невеста!» Заглавие рассказа - если рассматривать его, имея в виду этот разрыв с женихом и мальчишеские возгласы - звучит иронически. Если же связать его с истинным жизненным назначением Нади, найденным ею вне прежней среды и быта (и вне навязываемого ими назначения), то это заглавие приобретает глубокий символический смысл: невеста-это молодое существо с чистой душой, и у нее впереди новая, прекрасная жизнь.

Невеста всегда на пороге перемен, всегда в ожидании нового. И если у Тургенева в знаменитом стихотворении в прозе «Порог» девушка-красавица готова перешагнуть высокий порог, за которым ее ожидает холод, тюрьма, может быть, даже разочарование и смерть, то на смену этому поэтическому идеалу «невесты», готовой на героический подвиг самопожертвования, у Чехова является конкретная девушка, которая вовсе не жертвует собой во имя счастья других, а отказывается от жизни, ставшей ей ненавистной. Кто знает, может быть, ее тоже ждет и холод и голод, но пока она одушевлена идеей новой, осмысленной жизни и не думает о расплате за свою смелость. Поэтому так радостно и просто, без сознания героизма своего жизненного шага, она расстается навсегда с родным домом в конце рассказа. Символ Чехова не имеет аллегорического или романтического характера. Он крепко связан с реальной действительностью, в которой жил и писал этот художник, завершивший своей деятельностью эпоху русского критического реализма.



 




Если помнить, что «Невеста» написана в годы оживления общественного движения накануне первой русской революции, то можно допустить, что автор имел в виду приобщить Надю к изменениям, происшедшим в жизни в начале 1900-х годов. Ведь Надя поехала учиться в Петербург, а петербургское студенчество ко времени, когда слагался сюжет рассказа, уже прославилось своими политическими выступлениями.

Связь образа Нади с предреволюционной атмосферой почувствовал один из самых первых читателей рассказа - В. В. Вересаев, которому Чехов показывал новое произведение еще в корректуре. Но тогда Вересаев, по его воспоминаниям, заметил Чехову: «Антон Павлович, не так девушки уходят в революцию». На это Чехов отвечал: «Туда разные бывают пути».

Правда, ни в корректурных листах, ни в раннем рукописном тексте рассказа не было указаний на «уход» Нади Шуминой в революцию. Но чеховские слова: «Туда разные бывают пути», да и оживленный тон последних строк рассказа, позволяет догадаться о деятельном и общественном потенциалах в характере героини. Но лишь догадываться. Потому что в этом рассказе Чехову был дорог сам процесс духовного выпрямления человека, а не его конкретные связи с политическими явлениями эпохи.