Многие стихотворения Волошина можно понять, лишь зная его образ мыслей, те мистические идеи, которыми он жил, или конкретные обстоятельства его биографии. Примером может служить вошедшее в сборник «Anno mundi ardentis 1915» («В год пылающего мира 1915») стихотворение «Томимый снами, я дремал…», написанное в августе 1914 г., вскоре после начала Первой мировой войны, в небольшом швейцарском городке Дорнахе и посвящённое М. В. Сабашниковой:
Томимый снами, я дремал,
Не чуя близкой непогоды;
Но грянул гром, и ветр упал,
И свет померк, и вздулись воды.

И кто-то для моих шагов
Провёл невидимые тропы
По стогнам буйных городов
Объятой пламенем Европы.

Уже в петлях скрипела дверь
И в стены бил прибой с разбега,
И я, как запоздалый зверь,
Вошёл последним внутрь ковчега.

Содержание стихотворения связано как с антропософскими взглядами Волошина, так и с событиями его жизни. В Дорнахе в начале XX в. велось строительство антропософского храма. В этих работах в качестве художницы участвовала и первая жена Волошина—Маргарита Сабашникова. В 1914 г. по её приглашению поэт приехал в Дорнах, как он сам вспоминал «в самые последние часы перед началом войны». И Волошин, и его друзья в Дорнахе восприняли это благополучное прибытие как явное чудо—кругом закипала война, и ехать через Германию было небезопасно. Поэт писал: «Всюду я попадал на последний поезд, последний пароход; было чувство, что все двери за моей спиной с шумом захлопывались—и что назад возврата нет».
В стихотворении Волошин пишет о незримой опасности, которая может подстерегать человека на его жизненном пути. Но иногда судьба может преподнести страннику настоящий подарок. Для Волошина дорнахский храм превращается в спасительный ковчег, в который поэт, следуя Высшей воле, успевает войти в последний миг перед началом Всемирного потопа.
Хотя война не избавляет Землю от недостойных представителей человечества, она является причиной гибели огромного числа людей, принимающих в ней участие. Поэтому Волошин, сравнивая дорнахский храм с ковчегом, намекает на бесчисленные жертвы, число которых могло быть больше только во время Всемирного потопа.

Мир



 




С Россией кончено…На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!

Стихотворение Максимилиана Волошина «Мир», входящее в сборник «Пути России», написано 23 ноября 1917 г. в Коктебеле. Первоначально оно называлось «Брестский мир». Стих отражает переживания Волошина, связанные с началом (20 ноября 1917 г.) переговоров в Брест-Литовске с Германией, диктовавшей России тягчайшие условия мира.

Автор выражает протест против разбазаривания Родины, использования её богатства в своих корыстных интересах. Но самым бездумным и антипатриотичным поступком Волошин считает передачу Германии части территории России. Для автора он равносилен предательству Иудой своего учителя и наставника Христа. И даже если русский народ раскается в совершённом им злодеянии, искупить свои грехи он сможет только после длительных и страшных испытаний, посланных Господом.

Волошин призывает читателей не забывать о стране, в которой они родились. Необходимо сохранить её культуру, обычаи, и, конечно, нельзя раздавать территории государства, каким бы большим оно не являлось.

Любовь Волошина к современной России была не только любовью благословляющей. Она предполагала прежде всего всестороннее знание—о высоких духовных взлётах и о хаотических всплесках, о великом и о низменном, уродливом, косном. Поэт не способен был принять и оправдать насилие, безудержно льющуюся кровь, обесценивание человеческой жизни и оскудение людских душ. Можно было бы посетовать на то, что красные и белые были для него на одно лицо: имели одно, человеческое лицо,—но, думается, сейчас, много десятилетий спустя, настало, наконец, время отдать должное искренности и силе духа художника-гуманиста, сумевшего остаться самим собой в дни тяжелейших испытаний и стать подлинным летописцем своей эпохи. Не случайно Александр Бенуа подчёркивал, что значение стихов Волошина о современности по достоинству смогут оценить только грядущие поколения: «Кто знает, когда его через полвека «откроет» какой-нибудь исследователь русской поэзии периода войны и революции, он вовсе не сочтёт творения Волошина за любопытные и изящные «отражения», а признает их за подлинные откровения. Его во всяком случае поразит размах волошинской искренности и правдоподобия…».