Особенно заметно обнаруживаются присущие Хлестакову фатовство и фразерство в V действии как перед дочерью городничего, так и перед его женой. Тут и «изысканная» вежливость по отношению к Марье Антоновне: «Помилуйте, сударыня, мне очень приятно», «Осмелюсь ли спросить вас», «Осмелюсь ли быть так счастлив»; и неуклюжее приставание: «Отчего же, например, вы никуда не шли?»; и целый ряд комплиментов: «А ваши глаза лучше», «Какой у вас прекрасный платочек», «А ваши губки, сударыня» и др. То же и в адрес «матушки»: «я сгораю от любви», «что такое мне суждено: жизнь или смерть», он даже ввернул сентиментальную фразу из модной тогда повести Карамзина. В следующих явлениях Хлестаков продолжает это фиглярство и фразерство: «Решите: жизнь или смерть», «Я могу от любви свихнуть с ума», «Я отчаянный человек, я решусь на все: когда застрелюсь, вас под суд отдадут».

Для большего выражения нежности Хлестаков употребляет ряд слов с ласкательными суффиксами: платочек, шейка, губки. Из уст Хлестакова вылетают и нежные эпитеты-обращения как по отношению к Марье Антоновне: «любовь моя», «моя душенька», «ангел души моей», так и по отношению к Анне Андреевне: «маменька». Безудержное фразерство сопряжено у Хлестакова с ограниченным интеллектуальным багажом и бедным воображением. «Мне очень приятно, - говорит он Марье Антоновне, - что вы меня приняли за такого человека, который…» зарапортовавшись, он не знает, чем кончить.

Или в другом месте: «Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда…» - не зная, что сказать дальше, он обрывает свою фразу. Гоголь исключительно остро проводит разоблачение Хлестакова через его же речь, сочетая в ней различные языковые линии.

Так, наряду с «изысканными», цветистыми фразами, почерпнутыми из популярной тогда сентиментальной литературы, манерой столичного обращения, иностранными словами («бон-тон», «жуирую», «моветон» и др.)  Иногда Хлестаков прибегает в своей речи к повторам: «Но никак нельзя скрыться, никак нельзя»; «И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры» и др. Для эффекта Хлестаков вставляет гиперболу или сравнение, но, во-первых, это встречается в его речи далеко не часто, а во-вторых, в употреблении этих украшающих речь средств нет ни разнообразия, ни оригинальности. Гиперболы он употребляет, как правило, одного типа: «Так хочется, как еще никогда не хотелось»; «еще ни один человек в мире не едал такого супа»; «клопы такие, каких я нигде, не видывал».


 





В монологе  действия употребляются еще гиперболы количественного характера - это второй тип его гиперболических выражений. Сравнений в речи Хлестакова немного, и они тоже не блещут тонкостью и новизной. Таковы, например, сравнения жаркого с «топором, зажаренным вместо говядины», с деревянной корой или бревном. Любопытно заметить, что и для отца он не нашел иного сравнения, как то же бревно: «мой отец упрям и глуп, как бревно». В речи Хлестакова, завзятого картежника, следует отметить термины и жаргонные словечки, связанные с карточной игрой. Пехотный капитан «поддел меня. Штосы удивительно бестия срезывает», «хотелось бы с ним еще раз сразиться», «забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов».

Следует, наконец, подчеркнуть и говорящие фамилии, связанные с этим героем. Сама фамилия Хлестаков, несомненно, говорит о том хлестком впечатлении, которое старается произвести своим поведением и речью этот герой на окружающих. Говорит о Хлестакове и фамилия его приятеля Тряпичкина, который по своим качествам схож с главным героем комедии, недаром и городничий, подчеркивая ничтожество Хлестакова, называет его «тряпкой».

Говорящим является и название деревни Хлестакова - Подкатиловка: недаром Хлестаков мечтает приехать домой в петербургском костюме, «подкатить эдаким чертом» к какому-нибудь помещику, т. е. произвести внешний эффект. Хлестаков - главный герой комедии. Вокруг него, как вокруг стержня, организуются все персонажи комедии. Образ Хлестакова типичен. Основные черты, характеризующие его: фанфаронство, легкомыслие, развязность, выражающаяся в безудержном вранье, наглости, фатовстве. Типичность образа Хлестакова отметил сам Гоголь:,«Всякий хоть на минуту, если не на несколько минут, делался или делается Хлестаковым… И ловкий гвардейский офицер окажется иногда Хлестаковым, и государственный муж окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литератор, окажется подчас Хлестаковым. Словом, редко кто им не будет хоть раз в жизни». Исключительно широкое обобщающее значение Хлестакова подчеркивается им самим в монологе  действия. Разбирая это место комедии, В. Ермилов пишет: «Когда Хлестаков рассказывает, что он и директор департамента, и гроза государственного совета, когда он заявляет: «Я везде, везде. В дворец всякий день езжу», - то вся суть в том, что хотя он и лжет, - он прав! Да, он был везде, везде, потому что он был в душах и директоров департаментов, и тех, кто каждый день ездил во дворец, и тех, кто жил во дворце!».

Комплекс качеств, воплощенных в образе Хлестакова, дал основание выделить именно этот образ как широчайшее жизненное обобщение и придать ему нарицательное название” «хлестаковщина».