Это было однажды летом. Мы бодро шагали на пруд. Мы - это мама, Даша Александрова, Настя Трифонова, мой брат Захар, Маша Соловьева, сестра Аня, сестра Маша и я. Я шла с Дашей под ручку, мы весело болтали, а навстречу нам шел какой-то человек. Я решила проверить, боится Даша щекотки или нет. Оказалось, что боится, едва я прикоснулась к ее ребрам, Даша издала дикий вопль, от которого шедший нам навстречу вздрогнул. После этого мы долго хихикали, а когда поравнялись с этим человеком, я пощекотала Дашу еще раз, но на этот раз она споткнулась и с громким воплем упала на колени перед незнакомцем. Бедный, как же он перепугался! А Даша лежала перед ним на земле и изнемогала от смеха (смеялась она, конечно, уже не потому, что я ее пощекотала). Наконец Даша успокоилась и смогла подняться без посторонней помощи. Мы продолжали путь .
Когда идешь к нам на пруд, то дорога идет все время прямо, а потом утыкается в канаву, через которую перекинуто узкое круглое бревнышко. Пройти по нему и не свалиться в воду очень трудно, а нашей Маше это было вообще не под силу: дойдя до середины бревна. Маша с сильным плеском упала в канаву. Но это ее не огорчило: главное, что маме с ней некогда будет разбираться, ей бы самой в воду не свалиться.
После того как перейдешь канаву, дорога упирается в железобетонный забор, оставшийся с тех пор, как пруд служил для орошения картофельного поля. Потом картошку сажать перестали, а забор остался, и на одной из его плит по неизвестной причине написано большими красными буквами: "КАРАНТИННАЯ ЗОНА. ВХОД ВОСПРЕЩЕН!" Несмотря на это, под забором прокопали дырку и пролезали в нее почти на четвереньках.
Миновав дырку, мы уже приближались к пруду, как вдруг увидели огромную лужу, на всю дорожку. Лужа сильно подсохла, и вместо воды та было полно грязи. Все благоразумно обошли лужу. Все, кроме Маши и Захара .
- Я ее перешагну, - сказал Захар.
- И я тоже, - повторила Маша.
Захар-то перешагнул, а у Маши шага чуть-чуть не хватило, и она со всего размаха влезла ногой в самую гущу грязи. Да, досталось ей от мамы. Но вот и пруд.
Пруд имеет сильно вытянутую овальную форму. Две противоположные широкие стороны годны для купания (одна сторона песчаная, другая каменистая) , а две узкие стороны заросли камышом, водорослями и илом, там водятся мелкие рыбешки и даже раки. Главное достоинство пруда - деревянный трамплин, который почему-то построили на самом мелком месте каменистой стороны: прыгаешь - и сразу на камни.
Когда с трамплина прыгает Маша Соловьева, то делает это так: отходит от воды метров на десять, к самому лесу, потом разбегается и бежит со скоростью кометы. На самом кончике трамплина она резко останавливается, стоит так несколько секунд, а потом кубарем летит в воду, растопырив руки и ноги. Самой мне с трамплина прыгать не нравится: гораздо интереснее качаться на волнах, когда с него прыгает Даша Александрова. Волны как от катера.
Искупавшись и переодевшись, мы собрались идти домой, как вдруг ко мне подходит Маша:
- Нина, мой мячик!
- Что твой мячик?
- Ну мой желтенький, со слоником, он в воду упал.
- Куда?
- Туда.
И Маша показала в самые заросли камышей. Мячик был недалеко от берега, метра полтора. Такой длины палку мы не нашли. Пришлось попросить удочку у сидевших тут мальчиков-рыбаков. Но как на зло подул ветер, и мячик отплыл дальше, чем можно было достать удочкой. Надо было зайти по колени в воду, но желающих не было. Никому не хотелось лезть в воду в том месте, где илу по щиколотку, да еще и раки. Наконец на подвиг вызвалась Настя. Взяв удочку в одну руку и подобрав подол платья другой, она шагнула в воду. Но идти, когда обе руки заняты, неудобно. Поэтому Даша, стоя на берегу, придерживала Насте юбку. Но чем дальше заходила Настя, тем сильнее вытягивалась Даша. А ветер легонько дул, и мячик отплывал все дальше. Настя зашла в воду уже по пояс, потом по плечи. Вытянув руку с удочкой, она шла к мячику и почти достала его. Но мальчики не предупредили нас, что удочка складная, и в самый решающий момент удочка сложилась, а мячик отплыл еще дальше. Пришлось Насте плыть за ним в платье, со сложившейся удочкой в руке.
Когда она вылезла на берег, то была вся покрыта темно-зеленым налетом от ила. Тогда, зайдя в воду в том месте, где можно купаться, Настя выкупалась еще раз и вылезла на берег, стуча зубами от холода.
Пока Настя сидела, вся укутанная в полотенца, и сохла на солнце, я с Захаром решила поиграть. Вместо подстилки на траву мы взяли чехол от матраса. Когда Захар отвернулся, я быстро надела чехол ему на голову и бросилась удирать. Мы долго бегали по берегу. Наконец, чтобы передохнуть, я сунула Захару в руки свой ботинок, а сама отбежала подальше. Ждать долго мне не хотелось, и я запрыгала к нему на одной ножке:
- Ладно, Захар, мне надоело играть. Где мой ботинок?
- Не знаю.

 




- Как не знаешь?
- Ну так. Я кинул его куда-то.
- Но куда?
- Не знаю. Я же не вижу через мешок.
- Захар! Смотри!
Я показала в сторону пруда. Там на самой середине качался на воде мой ботинок. Покачался и потонул.
- Ой, а я не знал, что могу кидать так далеко, - весело заявил Захар.
- Да, тебе хорошо! А что мама теперь скажет?
Это Захара немного озадачило. А мама сказала вот что: сначала она долго сердилась, а потом сказала: "Раз один ботинок утопили, так топите теперь и второй".
И мы потопили.
Пока мы шли с пруда, Захар все обдумывал, чем бы еще заняться.
Наконец придумал. Поставив себе волосы дыбом, надев темные очки в широкой красной оправе и выпятив нижнюю челюсть, он вперевалку пошел по просеке. Все, кто нас видел, долго смотрели вслед Захару круглыми глазами.
Но вот мы почти дошли до нашего дома.
Напротив него жил добрый песик Бим. Каждый раз он, весело махая хвостом, бежал нам навстречу. Так было и на этот раз. Но когда он приблизился и увидел Захара в таком виде, грозно шествующего по дороге, хвост Бима замер в воздухе, челюсть отвисла. А Захар, протянув к нему руки, заорал на весь поселок низким хриплым басом: "Бим! Моя собачка! Сколько лет, сколько зим! Ну, иди сюда! Дай я тебя поцелую, моя крошка!" Бима как ветром сдуло.
А пока мы дошли до дома, успел пройти короткий, но сильный ливень и налить лужи-океаны. Переждав под деревом, мы двинулись дальше. Маша глядела куда-то в небо и часто спотыкалась.
- Маша, смотри под ноги, а то наступишь в лужу.
- Да я же не наступлю, - ответила Маша маме, падая в самую большую из всех луж. Бедная, третий раз за сегодня! Но это не испортило ей настроения. Ведь в лужах водятся лягушки, одна из которых была уже в Машиной руке.
- Ой, Насть! Смотри, какая лягушечка!
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! - раздался Настин вопль. Но лучше бы она молчала: бедная лягушка сильно перепугалась и решила поскорей найти себе убежище. А ничего лучше, чем Настин рот, она не могла придумать. Через секунду Настя кричала вдесятеро громче, стараясь вытащить у себя из рта хорошенького лягушонка. Но он и сам понял, что это место не для него, и выпрыгнул в траву, к великому огорчению Маши.
Оставшуюся часть пути мы прошли без приключений. А жалко, что мы не взяли фотоаппарат! Какие были бы кадры!