Настоящий поэт — сплошной обнаженный нерв. Таким тонким ощущением слова, всеобъемлющим чувством боли был наделен и поэт Л. Киселев. Его поразили слова песни, которые он поставил эпиграфом к своему стихотворению «Земля такая горячая…»:
А я тому журавлю
Кием ноги перебью, перебью.
Отталкиваясь от этих слов, автор развивает тему невыразимой боли, которая тревожит душу его лирического героя — маленького мальчика, который жалеет птицу:
Прижму его к себе и руками закрою:
Ой дядечка, не надо, Не бейте журавля!

Леонид Киселев не сводит увиденное к эпизоду жизни, а обобщает к мировому уровню, вводя метафору:
Не вынести той боли,
Не выплакать сожаления.
Что произойдет с тобой,


 





Мой мир, мой журавль!

Метафора «журавль — весь мир» подкрепляется следующей: «ожерелье из багряных пятен», что ассоциируется с концом мира: «В последний миг увидишь Ожерелье из багряных пятен, И будет такая горячая, Черная такая земля». «Рыжая земля», о которой автор говорит в начале стиха, изменяется на «черную землю», которая может быть истреблена до остатка людьми. И не столько экологического диапазона звучания достигает поэт, сколько всемирного предостережения войны, уничтожения всего живого символом разрушения — броненосцем:

Броненосцы рекочут,
Режут Млечный Путь,
И плачет мальчик:
Не бейте журавля!

А конец мира может начаться с убийства всего одной птицы!