Свобода человека становится высочайшей человеческой   ценностью только на путях добра. Нет этого сочетания - и она может  оказаться свободой самых античеловеческих, противоречащих   природе человека, проявлений/свободой умирания в человеке   человека. И это тоже подтверждает опыт жизни Печорина, ибо, как ни  ценны и ни близки нам те истинные обретения, что есть в этом  опыте, он не может быть истинным в своей цельности.  Указать на эту неистинность, осудить индивидуализм   Печорина как жизненную программу, как философию жизни не   составляет уже для нас, сегодняшних людей, непосильной задачи.

Но в этом преимущество именно нашего времени, а наше время  открывает перед нами эти возможности лишь потому, что   вобрало в себя опыт, выстраданный предыдущими поколениями, - в  том числе и поколением Печорина. Да, самому Печорину   сбросить с себя вериги своего индивидуализма не удалось, хотя опыт  этого индивидуализма и наталкивал его на истины, живое   переживание которых несло в себе реальное отрицание   индивидуализма. Похоже, что и сам Лермонтов, «сильно симпатизирующий с ним», по словам Белинского, был где-то только на   половине той дороги, которую указывало ему и его герою живое   переживание этих истин.

Но он их чувствовал, он их ощущал, и   можно только поражаться той его проницательности и тому   реализму, с которым он сумел указать на них (и в этом тоже предваряя  Достоевского) в своей «истории человеческой души» Печорина.  Всмотримся - на протяжении всего романа Печорин   неустанно демонстрирует верность своему принципу: принимать   страдания и радости других только в отношении к себе, как «пищу»,  поддерживающую его душевные силы. Вторжение «в мирный  круг честных контрабандистов», вырванная из родной семьи и  брошенная Бэла, упорное преследование княжны Мери, ее   обманутая любовь, смерть Грушницкого, холодное пари с Вуличем, где ставкой жизнь человека…  И вправду, словно «топор в руках судьбы», словно «орудие  казни»! И - «всегда без сожаления», всегда и во всем лишь «для  себя, для собственного удовольствия…»  Но что же? Каковы результаты?  «Из жизненной бури я вынес только несколько идей - и ни  одного чувства. Я давно уж живу не сердцем, а головой…»





Ну, а как с декларированным «первым моим   удовольствием» подчинять «моей воле все, что меня окружает»? Насколько  подтверждено то уверение, что «возбуждать к себе чувство   любви, преданности и страха» - «первый признак и величайшее  торжество власти», что «быть для кого-нибудь причиною   страданий и радостей, не имея на то никакого положительного   права», - «самая… сладкая пища нашей гордости» и что счастье и  есть не что иное, как «насыщенная гордость»?

Да, Печорин не устает «подчинять своей воле все   окружающее», служит «причиною страданий и радостей» других, «не имея  на то никакого положительного права», и, следовательно,   недостатка ощущения «насыщенной гордости» у него нет. Но где же  второй член тождества - счастье?  Увы, вместо счастья - утомление и скука. Попытки   обмануть себя разнообразием насыщающей гордость «пищи» не дают  результата - оказывается, что к жужжанию чеченских пуль можно  привыкнуть почти так же, как к писку комаров, а невежество и  простосердечие дикарки так же надоедает, как и кокетство   знатной барышни… И даже в лучшем из забвений - истинной и  глубокой женской любви - настоящего забвения все же опять-  таки нет: ведь и ее дары, поглощаемые как пища для   поддержания душевных сил, в сущности, уже не дары, а заранее взвешенное удовольствие. При известном житейском опыте в них нет с  этой точки зрения никакой новизны: холодный рассудок,   ведущий счет добытому, заранее знает порядок этих наслаждений,  длительность и насыщающую способность каждого из них.

 Каждый шаг Печорина - словно издевательская насмешка   судьбы, словно камень, положенный в протянутую руку. Каждый шаг  его с неумолимой последовательностью показывает, что полнота  жизни, свобода самовыявления невозможны без полноты жизни  чувства, а полнота чувств невозможна там, где прервана   межчеловеческая связь, где общение человека с окружающим миром идет  лишь в одном направлении: к тебе, а не от тебя.
Читать новости: