Восток - страна света, из которой солнце начинает свой ход над землей; сторона, с которой приходит и тьма. Земли Востока принесли в мировую казну глубокую мудрость, ощущение ритмов вселенной (помните, «пустыня - это песчинка. А песчинка - это пустыня»), утонченное понимание красоты, осознание мизерности бытия и его величественности («Ты лишь песчинка на берегу вечного моря. - говорят мне наяву. А я отвечаю им в сне: я - бесконечное море, а все миры лишь песчинки на моих берегах» - Джебран Халиль Джебран). Эти сокровища воплощались в слова, камень, звуки усилиями людей. Большие восточные философы, зодчие, скульпторы, поэты, музыканты переплавляли то вдохновение, которое приносили им любимые, природа, беседы с друзьями, вино, на несравненные шедевры. Одним из таких людей был Гафиз - выдающийся персидский поэт.

При прочтении произведений этого художника приходит ощущение, будто ты заходишь в глубокое море, воды которого спокойно-игривые, а глубины прячут в себе множество редчайшего жемчуга - и это меньше всего, что есть в них. Морем этим, бесконечным и широким, есть мудрость Востока, которая воплотилась в газелях и рубаях поэта; игривыми волнами его является то вольнодумство и независимость Хафиза, ироническое восприятие слабости человеческой души (что часто иллюстрировал, на собственных примерах), его пренебрежительное отношение к религиозному фанатизму, упрямству, категоричности, навязыванию ортодоксальных взглядов.

Поэт не отвечает отказом миру в глубине и сложности, не гневит его своим презрением, но воспринимает его единым целым, постоянным в своей изменчивости; тем, чью загадку он не готов разгадать лишь за одну человеческую жизнь. Тратить же время, дарованное нам небом, на аскетическое существование, отказывая себе во всех наслаждениях и веселье, чуть ли не наихудший выбор из всех возможных. Художник призывает:




 




    * Да пока суд небесный твой путь не пересечет, наполняй радостью свое бытие земное!
    * Чистое сердце не загрязнит лучей радости, тогда как грешное не отмоет лицемерный аскетизм.

И все эти слова не значат, что в жизни Гафиза (а, стало быть, и в творчестве) не имели место печаль и тоска. Как и всякого, поэта постигли разлуки, безвозвратные потери, которые продолжали жить горькими воспоминаниями в душе и сознании. От воспоминаний прошлого невозможно избавиться - так как они являются тем, что создает нас в настоящем, тем, что мы берем в будущее; но их можно принять, переосмыслить и… начать жить дальше, беря от жизни все, что оно дает нам, и искренне разводясь с тем, что жизнь желает у нас отобрать.

Это то, что было вынесено лично мной из произведений большого персидского художника на сегодняшний день, надеюсь, по воле богов, не последний. Может быть, что так же, как солнце возвращается из тьмы, чтобы начать новое утро с востока, так же и я возвращусь к газелям Гафиза, чтобы найти кое-что новое, и так же, как и каждое утро нашего бытия, неповторимое.